Печально удивляется Павел. Это опять что-то перед ним новое. Как-никак — он думал, что желание тела женщины предполагает расположение к ней, ежели нелюбовь; хотя бы тень расположения или приязни, а вот сейчас этот стремится к женщине и искренне волнуется, добиваясь ее, но называет ее «проклятой бабой», то есть ненавидит и презирает, и все-таки стремится. Это было так неясно, и загадочно, и странно, что не мог остаться без разъяснения Павел.
— Ты называешь ее «проклятой», ты презираешь ее, как же ты можешь желать ее?
Лицо Умитбаева непроницаемо, глаза сощурились, совсем угасшие глаза.
— Да, я ненавижу ее и охотно бы убил или зарезал, но в то же время так желаю ее, что не могу спать.
— Это что-то странное, Умитбаев. Согласись, что ненормально и уродливо это.
— Пусть.
— Согласись, что ты сам сделался ненормальным.
— Пусть.
— Ненавидеть — и в то же время стремиться; презирать всю — и добиваться тела, которое презираешь… Разве это не все равно, что сказать: «Ненавижу любовь свою», «ненавистная любовь».
И качает головой Умитбаев, лицо его совсем серое в зеленых тенях предутра, глаза больные, угасшие, на висках слипшиеся волосы — как клочки шерсти.
— Да, ты верно сказал: бывает любовь, исполненная ненависти, и вот этой любовью я люблю ее.
— Опомнись, Умитбаев, что только ты говоришь!
— Если б можно было, я бы воткнул в нее этот ножик. Я бы смотрел на нее, как лежала бы она и смотрела на меня. Тогда бы она не сказала: «Уходи прочь, я не хочу тебя!»
— Умитбаев, ты совсем болен. Как раньше меня ты, теперь я повезу тебя насильно в Москву.
— Пусть в Москву, только я сначала зарежу ее.
— Я не хочу слушать глупостей, Умитбаев, мне неприятно, что ты у меня здесь это говоришь.
— Вот потому, что я здесь, я и не делаю этого. Ежели б в степи был я, в степи или ауле… — Голос киргиза понижался до скрипящего шепота, и в сумраке комнаты делалось страшно.
— Все говорит в тебе, Умитбаев, твоя монгольская кровь. Дикая душа твоя, руки дикие — и сердце свое и душу ты ничем не образовал.
— Пускай! Я хочу ее.
Следующая запись: Странно, жутко и неприятно было слушать Павлу эти неясные речи. Неприятно взволновывалось на душе ...
Лучшие публикации