Cogito, ergo sum

Сейчас декабрь, потом новый год, январь, и затем мой день рождения. Чуть меньше чем через два месяца мне будет 29 лет. Черт возьми, почти тридцатник. Солидный, с одной стороны, возраст. Пора задуматься о том, чего достиг, строить планы на будущее. Вот только нынешняя реальность такова, что строить планы затея глупая и неблагодарная. Все равно все будет не так, как хочется или планируешь. Жизнь, время, судьба, другие люди все вывернут наизнанку, смешают карты, навяжут свой план действий. И придется смириться, подчиниться, сжав зубы, скрывая слезы.

Не так мне все представлялось в пятнадцать, в восемнадцать, да даже в двадцать лет. Тогда мы жили планами и идеями, напитанными мечтами. Мы хотели, жаждали, стремились. Вопреки чужим наветам, обособленно от иного мнения, не считаясь с реалиями. Мы готовы были перевернуть мир. И нам не нужна была точка опора, мы готовы были сломать систему, утвердить новые правила, взять быка за рога. Была богатая событиями жизнь, много друзей и интересных встреч. А потом все внезапно кончилось.

Я никогда не задумывалась о том, что будет после института; что последует за тем временем, когда я грызу гранит науки. Ведь все считалось временным, несерьезным: пустые обещания, улыбки из вежливости, любовь понарошку, пустяковые суждения и планы, громкие слова.

А сейчас мне почти тридцать. Я смотрю в монитор и пишу эти строки. К чему приводят мысли? На девяносто процентов они состоят из фантазий и сомнений. А если бы, а вдруг, а могло бы быть иначе. Если тебя что-то не устраивает в реальной жизни, они создадут иллюзорный мир, где все будет так, как ты захочешь: будешь богата/ успешна/любима (нужное подчеркнуть). Если твоя жизнь сложилась, мысли будут, словно змей-искуситель нашептывать, что могло бы быть еще лучше: есть парень красивее, нежнее, богаче/ есть работа интереснее, перспективнее, успешнее/ есть хобби полезнее, необычнее, семья преданнее, заботливее.

Мысли никогда не стоят на месте как время. В этом они схожи. Различен только ритм и мотивация. Время течет одинаково, оно бесстрастно. Мысли подвержены гниению, могут быть отравлены чужим мнением, примером или мнением, они могут лететь или быть медлительны, вселяя скуку. Они толкают на поступки, которые нам не свойственны или чужды. Виной тому эмоции: положительные, отрицательные. И совершая какой-то поступок, мы не думаем о том, к чему это приведет.

Но бывает и наоборот: человек настолько скован и нерешителен, что никто не способен его сподвигнуть на какое-либо действие. Даже если знает, что будет лучше, что от его действий зависит дальнейшая судьба, благополучие, он в нерешительности замрет, и будет смотреть остекленевшими глазами, шепча: «Пожалуйста, не надо».

Я давно разучилась мечтать. Устала надеяться, а, может, просто розовые очки разбились стеклами внутрь, разрезав сердце так, что оно уже не поддается восстановлению. Реанимация невозможна. Я не хочу думать о своей жизни, мечтать о несбыточном, представлять, как могло бы быть и что будет. Реальность для меня определилась, я сделала выбор. Теперь мои мысли настроены только на одну волну: бытовую.

Я могу плакать, рычать, ронять слезы, рвать на себе волосы, за потерю, за слабость, за смирение. Да, я совершила преступление. И не страшно оно только в глазах тех, кто сделал также: предать себя, забыть мечту, опустить руки.

Человек, которым я была 9-10 лет назад, рассмеялся бы мне в лицо. И был бы прав. Он не стал бы меня осуждать, но по грустному выражению лица и по снисходительной улыбке все было бы понятно.

И так хочется пожалеть себя, но не за что. Стремясь к мечте, отдаваясь ей, мы живем. Пускай в конце нас ждет разочарование, но лучше сделать что-то, чем потом жалеть о несовершенных поступках, мотивируя себя тем самым на отречение и медленное загнивание и саморазрушение.

Рисуя мыслеобраз дальнейшей жизни: идеального дома, совершенного друга, безупречной семьи, желанной работы, мы не даем себе окончательно погрязнуть в серых буднях, в мрачных реалиях. Мы даем заряд, толчок для совершения подвигов, которые ничего не значат для других, но жизненно необходимы для нас самих. Ведь даже самое черствое сердце закоренелого пессимиста бьется надеждой, а в голове не гаснет картина того, заставляет жить и ждать.

Когда мы маленькие, мысли и надежды просты и легки как перышко. Они предсказуемы и исполнимы. Растут вместе с нами, видоизменяются, приобретая иные черты: у кого-то возвышенные, у кого-то низменные сиюминутные. Но с уверенностью можно сказать только одно: они всегда противоречивы. Мы спорим сами с собой, никогда не было такого, чтобы мы приняли решение сразу: возникают сомнения, подозрения, желание проверить, удостовериться. Может они имеют какую-то негласную метафизическую форму, представляя наше второе «я». Но ты заглушаешь их, не даешь прорваться потому, что не надо, ни к чему хорошему это не приведет или рискуешь всем и сразу.

Потерпев неудачу в любви однажды, мы закрываем сердце на замок. И тут также. Когда сознание, мысли твердят об одном, когда стройный ряд фантазий, выстроенный и горячо лелеемый с детства, вдруг рассыпался как карточный домик, ты больше не хочешь поддаваться искушению. Не даешь себе мечтать, ты глушишь саму мысль о том, что жизнь утратила смысл, стала скучна и безобразна. И все потому, что в этом никто кроме тебя самого не виноват. Тебе стыдно перед самим собой. И порой настолько, что невозможно подойти к зеркалу и взглянуть в глаза собственному отражению.

И ты забываешь обо всем: чего хотел, к чему стремился, чем жил всю сознательную жизнь, - пока случай не перевернет всех с ног на голову. И у моего случая, что заставил меня вновь захотеть жить, а не влачить существование как раньше, есть имя.

И впервые за долгое время я не побоялась сделать что-то такое, что не укладывается в стандартные рамки. Пускай, мои мысли, вторя бешенному биению сердца, нашептывали, что ничего хорошего из этого не выйдет, и уже через секунду, что это мой шанс, моя удача, мой счастливый случай.

К сожалению, не помогли ни длинные медные кудри, ни магнетические карие глаза. Но это была победа, так или иначе. Я вырвалась из зачарованного круга, неспешного отмирания личности. Освобождения от мыслей и превращения себя в болванку. Пока слишком больно, чтобы говорить, что это пустяк, всего лишь опыт, что делает нас сильнее. Но одно я могу сказать с уверенностью: спасибо. За свободу, за легкость, за возвращение веры, за обретения себя.

Сейчас я понимаю, насколько была глупа и недальновидна, позволила себе запудрить мозги, внушить иные мысли, чуждые чувства. И сегодня впервые за долгое время я плачу. Потому что я вновь чувствую, ибо не существую, а живу.

Я мыслю,следовательно,существую.

Я чувствую, следовательно, живу.