Александр Блок посвятил это стихотворение 15-летней Лизе Пиленко – девочке, так влюблённой в него. Впоследствии она стала поэтессой Кузьминой-Караваевой, но миру суждено было узнать её как монахиню мать Марию.
Она родилась в Риге в 1891 году. В детстве жила у моря – родители вскоре переехали в Анапу, в шести верстах от которой располагалось имение отца с обширными виноградниками. Недалеко от имения – три древних кургана, где велись археологические раскопки и где Лиза Пиленко частенько проводила жаркие летние дни. В 1905-м семья обосновалась в Ялте – отец Лизы стал директором Никитского ботанического сада. Его неожиданная и преждевременная смерть на следующий год явилась первым жестоким ударом в ее жизни.
Овдовев, мать уехала с дочерью в Петербург к своей сестре, фрейлине двора, приятельнице обер-прокурора Синода Победоносцева. Окончив гимназию, Лиза поступила на философское отделение Бестужевских курсов. На одном из литературных вечеров она впервые увидела Александра Блока…
В 1936 году она опубликовала в Париже свои воспоминания, в которых рассказала о том, как первый раз увидела, услышала Блока на литературном вечере в петербургском училище, как он поразил ее – и лицом, будто бы высеченным из камня, и стихами. Прочитав его сборник, Лиза решила, что Блок единственный, кто способен помочь ей унять душевную смуту. Она отправилась домой к поэту.
,,Мы долго говорим. За окном уже темно. Он не зажигает света. Мне хорошо, я дома, хотя многого не могу понять. Я чувствую, что около меня большой человек, что он мучается больше, чем я. Меня поражает его особая внимательность, какая-то нежная бережность… Через неделю я получаю письмо, почерк твердый, не очень крупный, но широкий, щедрый, широко расставлены строчки. В письме есть стихи…"
Когда вы стоите на моем пути,
Такая живая, такая красивая,
Но такая измученная,
Говорите всё о печальном,
Думаете о смерти,
Никого не любите
И презираете свою красоту -
Что же? Разве я обижу вас?
О, нет! Ведь я не насильник,
Не обманщик и не гордец,
Хотя много знаю,
Слишком много думаю с детства
И слишком занят собой.
Ведь я - сочинитель,
Человек, называющий всё по имени,
Отнимающий аромат у живого цветка.
Сколько ни говорите о печальном,
Сколько ни размышляйте о концах и началах,
Всё же, я смею думать,
Что вам только пятнадцать лет.
И потому я хотел бы,
Чтобы вы влюбились в простого человека,
Который любит землю и небо
Больше, чем рифмованные и нерифмованные
Речи о земле и о небе.
Право, я буду рад за вас,
Так как - только влюбленный
Имеет право на звание человека.
<А.Блок 1908>
_______________
Он:
«Знаете, у меня к Вам есть просьба. Я хотел бы знать, что Вы часто, часто, почти каждый день проходите внизу под моими окнами. Только знать, что кто-то меня караулит, ограждает. Как пройдёте, так взгляните наверх. Это всё». 1914г.
Она:
«Вы для меня - всегдашняя радость. Пусто на душе сейчас, и вокруг, кажется, куда ни посмотришь,- никого нет, никого.
Вот не хотела я Вам никогда о грустном своем говорить, хотела подходить к Вам только, когда праздник у меня, внутренне принаряженная. А теперь пишу о тоске. Может быть, и не сказала бы, а написать хочется. Так же, как только кажется мне, что если бы Вы были сейчас здесь, я бы усадила Вас на свой диван, села бы рядом и стала бы реветь попросту и Ваши руки гладить. И окажись Вы сейчас здесь, наверное, я начала бы убеждать Вас, что все очень хорошо, и только издали смотрела бы на Вас.
Милый Вы мой, такой желанный мой, ведь Вы даже, может быть, не станете читать всего этого. А я так хочу Вас, так изголодалась о Вас. Вот видеть, какой Вы, хочу; и голос Ваш слышать хочу, и смотреть, как Вы нелепо как-то улыбаетесь. Поняли? Даже я, пожалуй, рада, что Вы мне не говорите, чтобы я не писала: все кажется, что, значит, Вам хоть немного нужны мои письма. Любимый, любимый Вы мой: крепче всякой случайности, и радости, и тоски крепче. И Вы - самая моя большая радость, и тоскую я о Вас, и хочу Вас, все дни хочу.
Где Вы теперь? Какой Вы теперь?
Ваша Елиз. К.-К.»
* * *
Еще будучи курсисткой, Елизавета Пиленко в 1910-м вышла замуж за Дмитрия Кузьмина-Караваева – молодого эстетствующего юриста, который вел богемную жизнь. Спустя годы она писала в воспоминаниях:
«Мы жили среди огромной страны, словно на необитаемом острове. Россия не знала грамоты – в нашей среде сосредоточилась вся мировая культура: цитировали наизусть греков, увлекались французскими символистами, считали скандинавскую поэзию своею, знали философию и богословие, поэзию и историю всего мира, в этом смысле мы были гражданами вселенной, хранителями великого культурного музея человечества. Это был Рим времен упадка… Мы были последним актом трагедии – разрыва народа и интеллигенции».
Уже будучи замужем, Елизавета Юрьевна познакомилась с Блоком вторично. Через несколько дней Кузьмины-Караваевы обедали в доме поэта. У них появились общие знакомые, люди, которые как бы соединяли их…
Уж не эта ли роковая встреча, не это ли необыкновенное чувство на всю жизнь, внушенное поэтом Елизавете Юрьевне, стало одной из главных причин ее разрыва с мужем? Молодая женщина оставила Петербург и, словно бы убегая от самой себя, уехала в Анапу. Вскоре после их развода Д. Кузьмин-Караваев перешел в католичество, а впоследствии, уже в эмиграции, вступил в орден иезуитов и принял священство…
«Елизавета Юрьевна уезжает на юг и возвращается в Петербург поздней осенью 1914 года – с твердой, казалось бы, бесповоротной решимостью не видеть Блока, – писал Евг. Богат. – И в тот же день, не успев разобрать с дороги вещи, идет к нему; идет отчаянно, как шла в первый раз. Начинается самая высокая пора их отношений; они сидят у него, иногда до утра, обыкновенно в самых дальних углах комнаты («он у стола, я на диване») и говорят: о трагичности человеческих отношений, о стихах, о «доблести, о подвигах, о славе»… И опять идут годы».
Потом Елизавета Юрьевна вновь оказалась на юге. Здесь, в Анапе, спокойно, в трудах и заботах об отцовском имении, текла ее жизнь. Кузьмина-Караваева писала стихи (в этот период вышли два сборника ее стихотворений – «Скифские черепки» и «Руфь»). Здесь родилась ее дочь Гаяна. Отцом явился какой-то простой человек, охотник, в котором экзальтированная женщина нашла свой идеал. Но Блока она не забывала никогда…
«С мужем я разошлась, и было еще много тяжести, кроме этого… Весной уеду, буду жить чужой жизнью, говорить о революции, о терроре, об охоте, о воспитании детей, о моей любви к тому человеку, куда я уеду, – и думать о Вас… Мой дорогой, любимый мой…»
Ее счастье оказалось перечеркнуто войной: отец Гаяны ушел на фронт и пропал без вести…
В 1918 году Елизавету Кузьмину-Караваеву избрали товарищем городского головы, а затем и городским головой Анапы. В это время она побывала в Москве, где участвовала на стороне эсеров в каких-то акциях против советской власти. Когда вернулась в Анапу, здесь уже хозяйничали добровольцы из белой армии генерала Покровского. Елизавету Юрьевну сразу арестовали, и ей пришлось предстать перед белогвардейским судом. Председателем суда оказался Д. Е. Скобцов – мало знакомый ей человек, чуть позже ставший вторым мужем Елизаветы Юрьевны. С ним она соединилась уже в Константинополе.
Исследователи полагают, что именно Скобцов склонил Кузьмину-Караваеву к эмиграции. Во время тяжелого странствия, в Тифлисе, родился их сын Юрий, в Белграде – дочь Настя.
В начале 1923-го семья Скобцовых прибыла в Париж. Елизавета Юрьевна подрабатывала шитьем и изготовлением кукол. Потом муж устроился шофером такси. Через три года они потеряли маленькую Настю, умершую от менингита…
Именно здесь, на чужбине, Елизавета Юрьевна узнала о кончине Блока. По свидетельству ее матери, горе ее было беспредельным… Второй брак ее также не сложился, она рассталась со Скобцовым, хотя они и оставались друзьями.
Тяжелые раздумья над отчаянным положением многих близких ей людей в эмиграции определили дальнейшую судьбу Елизаветы Юрьевны: в марте 1932 года, после церковного развода с мужем, она приняла монашеский постриг. Отныне ее звали матерью Марией, в честь Марии Египетской… Обряд производил сам митрополит Евлогий – глава православной церкви за рубежом.
В рубаху белую одета…
О, внутренний мой человек.
Сейчас еще Елизавета,
А завтра буду – имя рек.
В 1935-м мать Мария создала братство «Православное Дело», которое оказывало всестороннюю помощь ее обездоленным и безработным соотечественникам на чужбине. Собрав по Парижу деньги, устроила убежище для сотен голодных, бездомных, туберкулезных… Кормила их, одевала, лечила, устраивала на работу, прятала евреев. Некоторые упрекали мать Марию, называя ее монашество сомнительным. Таким она отвечала: «На Страшном суде меня спросят не о молитвах и поклонах, а о том, накормила ли я голодных…» В ее трудах ей помогали дети – Гаяна и Юрий, иногда – ближайшие друзья: Николай Бердяев и отец Сергий Булгаков.
Летом 1935 года Гаяна, убежденная коммунистка, не мыслившая себе жизни без России, вернулась на Родину. В Москве она умерла от дизентерии.
…В 1937-м в берлинском издательстве вышел новый сборник стихов под именем матери Марии…
Постыло мне ненужное витийство,
Постылы мне слова и строчки книг,
Когда повсюду кажут мертвый лик
Отчаянье, тоска, самоубийство.
О, Боже, отчего нам так бездомно?
Зачем так много нищих и сирот?
Зачем блуждает Твой святой народ
В пустыне мира, вечной и огромной?
Под псевдонимом Юрий Данилов мать Мария опубликовала большой, во многом автобиографический роман «Равнина русская» (Хроника наших дней)».
Еще в 1941 году она писала о Гитлере в своей статье «Размышления о судьбах Европы и Азии»:
«Во главе избранной расы господ стоит безумец, параноик, место которому в палате сумасшедшего дома, который нуждается в смирительной рубашке… чтобы его звериный вой не потрясал вселенной».
Воистину удивительная прозорливость была присуща этой женщине! Когда она узнала о нападении немцев на СССР, то молвила:
«Я не боюсь за Россию. Я знаю, что она победит… России предстоит великое будущее. Но какой океан крови…»
Во время войны она продолжала сбор пожертвований, установив связь с участниками Сопротивления, снабжала документами людей, преследуемых гитлеровцами, переправляла их к партизанам. Деятельность «Православного Дела» не могла ни привлечь внимания немцев. Арестовав Юрия, гестаповцы обещали выпустить его, если к ним явится мать Мария. Она пришла к ним добровольно, но обещаниям фашистов, как и следовало ожидать, была грош цена: сына ее так и не освободили. Перед отправкой в Бухенвальд Юрию предложили вступить в армию Власова, но он наотрез отказался. Юрий Скобцов погиб на строительстве подземных заводов в феврале 1944-го на двадцать четвертом году жизни. Мать уже не узнала этого…
И дальше будет только ночь,
И будет только мрак повсюду…
О, Господи, взываю к чуду,
Чтоб гибнущей душе помочь…
И в заключении она продолжала писать стихи, но они, к сожалению, не сохранились. Поначалу Д. Скобцову удавалось передавать в лагеря, где содержалась его бывшая жена, посылки с едой. В марте 1945-го здоровье матери Марии ухудшилось: она заболела дизентерией, свирепствовавшей в лагере.
«…когда освобождение было уже близко, Мать Мария в женском лагере Равенсбрюк пошла, как утверждают, в газовую камеру вместо советской девушки, обменявшись с ней курткой и номером, – пишет Евг. Богат. – Может быть, мы имеем дело с легендой. Но человек, заслуживший т а к у ю легенду, бесспорно легендарен…».
В последний день не плачь и не кричи:
Он все равно придет неотвратимо.
Я отдала души моей ключи
Случайно проходившим мимо…
Кстати, известно, что еще в пятилетнем возрасте будущая мать Мария как-то сказала родителям: «Меня ждут мучения и смерть в огне».
Когда в 1942 году мать Марию спросили, что она ответит немцам, если к ней придут и спросят, нет ли у нее в доме евреев, — она сказала: «Отвечу — да, есть! И покажу им Образ Божией Матери с Младенцем»:
Два треугольника — звезда,
Щит праотца — царя Давида,
Избрание, а не обида,
Великий дар, а не беда.
Израиль, ты опять гоним…
Но что людская воля злая,
Когда тебе в грозе Синая
Вновь отвечает Элогим!
Пускай же те, на ком печать,
Печать звезды шестиугольной,
Научатся душою вольной
На знак неволи отвечать.
Мать Е. Ю. Кузьминой-Караваевой прожила до 1962 года. Она привела в порядок архив дочери, участвовала в подготовке двух сборников ее стихотворений…
Уже после войны, в 1985-м, мать Мария, в числе других бесстрашных героев французского Сопротивления, была посмертно награждена орденом Отечественной войны. Весной 2000 года общество «Благодеяние» организовало международную конференцию, посвященную 55-й годовщине со дня ее смерти. В Петербург приехали исследователи жизни и творчества Е. Кузьминой-Караваевой из различных уголков России, из Франции, Англии, Италии. О ней говорили богословы, философы, литераторы. Оказалось, что для очень многих людей именно со знакомства с судьбой этой удивительной русской женщины началось время духовных исканий…
источник:
источник:
АННА
/
Александр Блок посвятил это стихотворение 15-летней Лизе Пиленко – девочке, так влюблённой в него. ...
Поделитесь записью с друзьями
Посмотреть ещё 8 фотографий
ART CAR Lamborghini Aventador Roadster 2014
#авто@yakor.blog
#авто@yakor.blog
Посмотреть ещё 4 фотографии
Paris
Интим знакомства Мерефа без регистрации бесплатно
Знакомства Мерефа с мужчинами с номерами телефонов без регистрации
Знакомства Мерефа кому за 35 бесплатно
Знакомства Мерефа с девушками без регистрации
Знакомства Мерефа для серьезных отношений без регистрации
Знакомства Мерефа для взрослых без регистрации
Знакомства Мерефа с телефонами и фото
© 2008‒2025 Социально‐развлекательная сеть «Фотострана». Пользователей: 23 573 328 человек
ООО «Фотострана» ОГРН: 1157847426076 ИНН: 7813238556
Адрес: 197046, РФ, г. Санкт-Петербург, муниципальный округ Посадский вн. тер. г., Певческий пер., д. 12, литера А, пом. 3-Н, ч. пом. 3
Email: support@fotostrana.ru
Основной ОКВЭД - 63.11.1 Деятельность по созданию и использованию баз данных и информационных ресурсов
Виды деятельности в соответствии с перечнем видов деятельности в области информационных технологий, утвержденным приказом Минцифры РФ от 11 мая 2023 г. № 449 - 1.01. и 2.0
Информация об используемых языках программирования, наименованиях фреймворков, программного обеспечения:
Языки: PHP, C++, С, Python, Go, JavaScript, TypeScript, Java, Kotlin, Swift
Фреймворки: Slim, Vue.js, React
Информация о реализуемом (разрабатываемом) программном обеспечении и о стоимости прав на неактивированные данные и команды через виртуальные ценности Фотомани доступна здесь и здесь
Информация, позволяющая идентифицировать программы для электронных вычислительных машин и баз данных, включенной в единый реестр российских программ для электронных вычислительных машин и баз данных (далее – реестр) в реестре, а также способы предоставления прав использования такой программы размещена здесь
Следующая запись: Конверт какой-то странный, странный, Как будто даже самодельный, И штемпель смазанный, туманный, С ...
Лучшие публикации