Елена
/
У Машеньки все было , как положено испокон веков: с гордой невинностью и белой фате вышла замуж в ...

У Машеньки все было , как положено испокон веков: с гордой невинностью и белой фате вышла замуж в девятнадцать , за соседа, отгуляв свадьбу с неизвестными дальними родственниками , в долг -все как у людей.
Родила первого сына в двадцать, второго в двадцать два, и намертво погрязла в материнстве и заботах о муже-кормильце.
Своего жилья, конечно, не было и они на долгие годы поселились в двушке у мужниных родителей- давно озлобленных друг на друга супругов. Воевала со свекровью, рыдала в кулак, жаловалась по ночам мужу. А куда деваться ? Терпела.
К тридцати годам Маша уверенно жила чужими жизнями: ей ничего было не надо, лишь бы детки обуты-одеты-накормлены. Ну, и муж « с иголочки» -он же работает, люди должны знать, что она отличная жена и хозяйка.
На себя тратила только по необходимости: сапоги прохудились, куртка порвалась, джинсы протерлись. Женщина-невидимка.
Ну , а к сорока окончательно превратилась в тетку: сделала « модельную» в эконом -парикмахерской во дворе за триста рублей и влилась в бесчисленную армию безвозрастных баб; то ли сорок, то ли шестьдесят.
Впрочем, информация о марьиных годах могла кого-то заинтересовать только в случае опознания ее трупа.
Вообще, такая стрижка - точка невозврата.
Те , кто ее единожды сделает, с ней и умирают, автоматически немного спрыснув лаком перед погружением, для фиксации.
Маленькая голова , встроенная в бесформенное тело без шеи, об’емные цветастые тряпки для прикрытия и озабоченно-укоризненный взгляд. Типичный портрет ненужной женщины, положившей на алтарь свою судьбу ради семьи.
Дети выросли и уехали учиться, пристроили их в другой город , в институт. Маша опять рыдала ночами, стараясь не тревожить мужа.
По большей части от безделья, она совершенно не знала чем заняться. На одного мужика, оказывается, тратилось не так много ресурсов. Свекры состарились, болели, но и они гоняли ее недостаточно для ощущения нужности.
Вскоре и вовсе умерли, один за другим, проклиная совместные годы.
Казалось бы, вот, начини жить : и квартира, теперь осиротевшая , казалась гигантской, и одна с мужем - делай что хочешь.
А делать ничего и не хотелось. Не умелось.
Муж едва произносил пару фраз за день, приходил с работы, ел, ложился.
- Привет, как дела ?
- Привет, нормально.
Маша встречала, накрывала, убирала со стола, мыла посуду, садилась и смотрела в одну точку.
Раз в две недели жизнь вновь наполнялась смыслом, она просыпалась и вставала за плиту: наваристый борщ из говяжьей грудинки с косточкой, оливье с несколькими видами мяса, жареная курица-как на собственную свадьбу угощение.
Потом смывала с себя запах кухни, красила губы помадой, которой исполнилось десять зим, сортировала еду по банкам и ехала в город, к сыночкам. Пёрла на себе немыслимую тяжесть не ощущая веса, главное не разбить, довезти в целости. Приезжая в общагу, поправляла перед входом куст волос на голове, облизывала губы, нервничая , шла в комнату к детям. Сыновья были рады еде. Принимали банки, заботливо укутанные в тряпочки, выставляли на стол, открывали и жадно чавкали. Маша с умилением смотрела на любимых мальчиков и не было в этот момент человека на свете счастливее.
-Как дела, сыночки?
-Нормально, мам .
Засовывая домашнюю пищу в рот, отвечали пацаны:
-Как учеба? Друзей полно?
-Да нормально все, мам .
-А может и невест себе подыскали? Смущенно похохатывая , спрашивала Маша .
-Да все нормаально, мам .
Насытившись, юноши ждали ухода матери, а Маша ждала откровений. Так и сидели минут пятнадцать, в тишине.
- Что ж, все хорошо у вас, я поеду, а то скоро стемнеет, отец будет волноваться .
Маша ждала что ее остановят, спросят как она сама, нарочито медленно собиралась. Но никто не шевелился. Ждали , пока свалит.
Она целовала вяло подставленные щеки детей, которым посвятила дни и ночи, понуро ехала домой.
Иногда плакала в электричке от жалости к себе.
Жизнь закончена, миссия выполнена.
Шли последние недели декабря, раздался звонок по городскому.
-Извините, а Мария Полищук здесь еще живет?
-Да, я.
-Машка, привет. Это Андрей, одноклассник твой.
-Ой, привет, Андрюша.
Машу раз в пять лет приглашали на встречи одноклассников, именно Андрей, единственный мальчик с которым она дружила в школе.
Но Мария никогда не ходила: то родила, то сад, то школа, то дети болеют, то родители, то экзамены, то готовка, то стирка.
А тут решилась:
-Я приду .
Записала адрес, предупредила безучастного мужа, а он предсказуемо промолчал в ответ.
Достала свое единственное платье десятилетней давности, как помада, ( а что , оно классическое, на все времена), залачила волосы, обвела губы.
Зайдя в кафе, стала метаться по заведению в поиске сорокалетней стариковской компании. Ни-ко-го.
Какие- то дети, молодые люди, красивые женщины, мужчины в джинсах, шумные юнцы.
Подошла к администратору, а девушка в ответ любезно повела ее к столику.
Мария радостно следовала-она ничего не перепутала, а то решила , что совсем уж одичала.
Подойдя к компании ярких хохочущих девиц с длинными волосами в нарядных платьях, как в телевизоре , и улыбающихся мужчин, Маша недоуменно замерла.
Цветущие герои сериалов.
Человеки смотрели на Машу, пока один из них, тот самый Андрей, не произнёс:
-Машка, ты?
Все заохали, расчистили место, усадили, налили вина, положили в тарелку еды. Женщина отказывалась-кто будет платить? Ее успокоили, но расслабиться не удавалось. Ощущение было, что Марья попала в другой мир. Одноклассники рассказывали про далекие путешествия, истории карьеры, только недавно рожденных детях, изданных книгах, спортивных достижениях, новых машинах.
Маша впервые засмущалась старого платья, глупой прически, отсутствию маникюра, а главное-она не знала что сказать.
Еле высидев час с бывшими школьниками , и сославшись на срочные дела, Мария бежала домой , оглушенная открытием.
Дома звенящая пустота.
Она решила привычным способом снять стресс и начала разбирать полки на кухне-там давно был бардак.
Вытащила колбы, склянки, вереницу банок с таблетками и стала протирать пыль.
Единственная мысль не давала ей покоя: когда она умерла?
Одна из банок с пилюлями принадлежала покойной свекрови-Паркинсон измучил ее перед уходом.
Маша устало опустилась на табуретку, которая пронзительно скрипнула под тяжким весом, перекинула мокрое полотенце через плечо , достала содержимое и высыпала в рот.
- Теперь уже наверняка мертва.
Подумала женщина перед вечным сном.
© Екатерина Бальзамова
Родила первого сына в двадцать, второго в двадцать два, и намертво погрязла в материнстве и заботах о муже-кормильце.
Своего жилья, конечно, не было и они на долгие годы поселились в двушке у мужниных родителей- давно озлобленных друг на друга супругов. Воевала со свекровью, рыдала в кулак, жаловалась по ночам мужу. А куда деваться ? Терпела.
К тридцати годам Маша уверенно жила чужими жизнями: ей ничего было не надо, лишь бы детки обуты-одеты-накормлены. Ну, и муж « с иголочки» -он же работает, люди должны знать, что она отличная жена и хозяйка.
На себя тратила только по необходимости: сапоги прохудились, куртка порвалась, джинсы протерлись. Женщина-невидимка.
Ну , а к сорока окончательно превратилась в тетку: сделала « модельную» в эконом -парикмахерской во дворе за триста рублей и влилась в бесчисленную армию безвозрастных баб; то ли сорок, то ли шестьдесят.
Впрочем, информация о марьиных годах могла кого-то заинтересовать только в случае опознания ее трупа.
Вообще, такая стрижка - точка невозврата.
Те , кто ее единожды сделает, с ней и умирают, автоматически немного спрыснув лаком перед погружением, для фиксации.
Маленькая голова , встроенная в бесформенное тело без шеи, об’емные цветастые тряпки для прикрытия и озабоченно-укоризненный взгляд. Типичный портрет ненужной женщины, положившей на алтарь свою судьбу ради семьи.
Дети выросли и уехали учиться, пристроили их в другой город , в институт. Маша опять рыдала ночами, стараясь не тревожить мужа.
По большей части от безделья, она совершенно не знала чем заняться. На одного мужика, оказывается, тратилось не так много ресурсов. Свекры состарились, болели, но и они гоняли ее недостаточно для ощущения нужности.
Вскоре и вовсе умерли, один за другим, проклиная совместные годы.
Казалось бы, вот, начини жить : и квартира, теперь осиротевшая , казалась гигантской, и одна с мужем - делай что хочешь.
А делать ничего и не хотелось. Не умелось.
Муж едва произносил пару фраз за день, приходил с работы, ел, ложился.
- Привет, как дела ?
- Привет, нормально.
Маша встречала, накрывала, убирала со стола, мыла посуду, садилась и смотрела в одну точку.
Раз в две недели жизнь вновь наполнялась смыслом, она просыпалась и вставала за плиту: наваристый борщ из говяжьей грудинки с косточкой, оливье с несколькими видами мяса, жареная курица-как на собственную свадьбу угощение.
Потом смывала с себя запах кухни, красила губы помадой, которой исполнилось десять зим, сортировала еду по банкам и ехала в город, к сыночкам. Пёрла на себе немыслимую тяжесть не ощущая веса, главное не разбить, довезти в целости. Приезжая в общагу, поправляла перед входом куст волос на голове, облизывала губы, нервничая , шла в комнату к детям. Сыновья были рады еде. Принимали банки, заботливо укутанные в тряпочки, выставляли на стол, открывали и жадно чавкали. Маша с умилением смотрела на любимых мальчиков и не было в этот момент человека на свете счастливее.
-Как дела, сыночки?
-Нормально, мам .
Засовывая домашнюю пищу в рот, отвечали пацаны:
-Как учеба? Друзей полно?
-Да нормально все, мам .
-А может и невест себе подыскали? Смущенно похохатывая , спрашивала Маша .
-Да все нормаально, мам .
Насытившись, юноши ждали ухода матери, а Маша ждала откровений. Так и сидели минут пятнадцать, в тишине.
- Что ж, все хорошо у вас, я поеду, а то скоро стемнеет, отец будет волноваться .
Маша ждала что ее остановят, спросят как она сама, нарочито медленно собиралась. Но никто не шевелился. Ждали , пока свалит.
Она целовала вяло подставленные щеки детей, которым посвятила дни и ночи, понуро ехала домой.
Иногда плакала в электричке от жалости к себе.
Жизнь закончена, миссия выполнена.
Шли последние недели декабря, раздался звонок по городскому.
-Извините, а Мария Полищук здесь еще живет?
-Да, я.
-Машка, привет. Это Андрей, одноклассник твой.
-Ой, привет, Андрюша.
Машу раз в пять лет приглашали на встречи одноклассников, именно Андрей, единственный мальчик с которым она дружила в школе.
Но Мария никогда не ходила: то родила, то сад, то школа, то дети болеют, то родители, то экзамены, то готовка, то стирка.
А тут решилась:
-Я приду .
Записала адрес, предупредила безучастного мужа, а он предсказуемо промолчал в ответ.
Достала свое единственное платье десятилетней давности, как помада, ( а что , оно классическое, на все времена), залачила волосы, обвела губы.
Зайдя в кафе, стала метаться по заведению в поиске сорокалетней стариковской компании. Ни-ко-го.
Какие- то дети, молодые люди, красивые женщины, мужчины в джинсах, шумные юнцы.
Подошла к администратору, а девушка в ответ любезно повела ее к столику.
Мария радостно следовала-она ничего не перепутала, а то решила , что совсем уж одичала.
Подойдя к компании ярких хохочущих девиц с длинными волосами в нарядных платьях, как в телевизоре , и улыбающихся мужчин, Маша недоуменно замерла.
Цветущие герои сериалов.
Человеки смотрели на Машу, пока один из них, тот самый Андрей, не произнёс:
-Машка, ты?
Все заохали, расчистили место, усадили, налили вина, положили в тарелку еды. Женщина отказывалась-кто будет платить? Ее успокоили, но расслабиться не удавалось. Ощущение было, что Марья попала в другой мир. Одноклассники рассказывали про далекие путешествия, истории карьеры, только недавно рожденных детях, изданных книгах, спортивных достижениях, новых машинах.
Маша впервые засмущалась старого платья, глупой прически, отсутствию маникюра, а главное-она не знала что сказать.
Еле высидев час с бывшими школьниками , и сославшись на срочные дела, Мария бежала домой , оглушенная открытием.
Дома звенящая пустота.
Она решила привычным способом снять стресс и начала разбирать полки на кухне-там давно был бардак.
Вытащила колбы, склянки, вереницу банок с таблетками и стала протирать пыль.
Единственная мысль не давала ей покоя: когда она умерла?
Одна из банок с пилюлями принадлежала покойной свекрови-Паркинсон измучил ее перед уходом.
Маша устало опустилась на табуретку, которая пронзительно скрипнула под тяжким весом, перекинула мокрое полотенце через плечо , достала содержимое и высыпала в рот.
- Теперь уже наверняка мертва.
Подумала женщина перед вечным сном.
© Екатерина Бальзамова
Следующая запись: Если вам не отвечают взаимностью - отвечайте взаимностью.
Лучшие публикации