Мы в социальных сетях:

О нас | Помощь | Реклама

© 2008-2025 Фотострана

Реклама
Получить
Поделитесь записью с друзьями
Анна
Анна
Вот вам стишок Алексея Кручёных:
Те гене
рю ри
ле лю,
бе
тльк
тлько
хомоло
рек рюкль
крьд крюд
нтри
нркью
би пу.
Нетрудно догадаться, как бы отреагировал А.С. Пушкин на по-
добное трюкачество. Он не стал бы воспринимать его всерьёз, хотя
он и написал в ранней редакции «Евгения Онегина»: «...но доро-
жит одними звуками пиит» (Русские писатели о языке, 1954: 82).
Не стоит строить иллюзий насчёт формалистического «уклона» у
А.С. Пушкина. Он ещё в пятнадцать лет заявил князю А.М. Горча-
кову: «Набором громозвучных слов я петь пустого не умею» (Пуш-
кин, 1981, 1: 38).
На первое место в любом речевом произведении А.С. Пушкин
ставил его содержание. Его недостатком и чрезмерным внимани-
ем к форме он объяснял, в частности, забвение поэзии Франсуа
Малерба (1555–1628) и Пьера де Ронсара (1524–1585). В статье
«О ничтожестве литературы русской» (1834) А.С. Пушкин писал:
«Малерб ныне забыт подобно Ронсару, сии два таланта, истощив-
шие силы свои в усовершенствовании стиха... Такова участь, ожи-
дающая писателей, которые пекутся более о наружных формах
слова, нежели о мысли, истинной жизни его, не зависящей от упо-
требления!» (Пушкин, 1981, 6: 208).

А.С. Пушкин видел в языке вполне надёжное средство «для
сообщения наших мыслей» (Пушкин, 1981, 6: 18), которые могут
быть разнообразны до бесконечности. В статье «Об обязанностях
человека. Сочинение Сильвио Пеллико» (1936) он писал: «Разум
неистощим в соображении понятий, как язык неистощим в соеди-
нении слов. Все слова находятся в лексиконе; но книги, поминут-
но появляющиеся, не суть повторение лексикона. Мысль отдельно
никогда ничего нового не представляет; мысли же могут быть раз-
нообразны до бесконечности» (Пушкин, 1981, 6: 292).
Забота о разнообразии мыслей, выражаемых в художествен-
ных произведениях, вовсе не приводила А.С. Пушкина к пренебре-
жению их языковой формой. Особое значение в прозе он придавал
двум её особенностям – точности и краткости. Он писал: «Точность
и краткость – вот первые достоинства прозы. Она требует мыслей
и мыслей – без них блестящие выражения ни к чему не служат»
(Пушкин, 1981, 6: 10–11).
Вот как писал двадцатитрёхлетний поэт в только что процити-
рованной статье «О прозе» о людях, не научившихся изъясняться
точно и кратко: «Эти люди никогда не скажут дружба, не прибавя:
сие священное чувство, коего благородный пламень и пр. Должно бы
сказать: рано поутру – а они пишут: едва первые лучи восходящего
солнца озарили восточные края лазурного неба – ах, как это всё ново
и свежо, разве оно лучше потому только, что длиннее. Читаю отчёт
какого-нибудь любителя театра: сия юная питомица Талии и Мель-
помены, щедро одаренная Апол... боже мой, да поставь: эта молодая
хорошая актриса – и продолжай – будь уверен, что никто не заме-
тит твоих выражений, никто спасибо не скажет. Презренный зоил,
коего неусыпная зависть изливает усыпительный свой яд на лавры
русского Парнаса, коего утомительная тупость может только
сравниться с неутомимой злостию... боже мой, зачем просто не ска-
зать лошадь?» (там же).
Рейтинг записи:
5,0 - 0 отзывов
Нравится0
Поделитесь записью с друзьями
Никто еще не оставил комментариев – станьте первым!
Наверх