Я не стала отдавать свои деньги матери мужа и решила подать на развод
- Деньги ты будешь отдавать мне! - заявила свекровь. - Если живешь в моем доме, то, будь добра, следуй моим правилам. Договорились?
Я раскладывала на кровати новое постельное белье, персиковое, с мелкими цветочками, купленное на последние деньги в каком-то дешевом магазине. Андрей сидел за компьютером спиной ко мне, и я видела, как напряглись его плечи.
Что и говорить, это заявленьице прозвучало как гром посреди ясного неба.
- Вы серьезно? - спросила я. - Я должна отдавать вам деньги?
- Серьезнее не бывает! - усмехнулась свекровь. - У нас, видишь ли, так заведено, все деньги в семью, в общий котел. Я же вам готовлю, стираю...
Готовит она… Ну да, ну да…
Свекровь была человеком прижимистым и экономила на всем, в том числе на еде. Каждое утро она варила овсянку на воде, а на ужин делала какие-то жуткие котлеты из самого дешевого фарша… А я невольно вспоминала, какие в детстве мама делала котлеты - сочные, с чесноком и зеленью.
Они шипели на сковородке, а по всей кухне разносился совершенно умопомрачительный аромат.
- Мама, - Андрей наконец повернулся к нам, - мы же говорили...
- Что говорили? - с вызовом спросила Тамара Сергеевна. - Вы живете под моей крышей, едите мой хлеб, а еще права качать хотите?
- Ну мы не виноваты, что хозяину срочно понадобилось продать квартиру, и он не дал нам время, чтобы найти другую, - проворчал Андрей.
Кстати, до этого он уже послушно отдал ей свою зарплату за прошедший месяц.
- А я разве вас виню? - сказала свекровь. - Я все понимаю, обстоятельства разные бывают. И я вас не выгоняю. Просто напоминаю…
И тут она посмотрела на меня.
- Что со своим уставом в чужой монастырь не приходят. Правда, Вера?
- Я буду покупать продукты сама и готовить сама, - отрезала я, - и деньги я вам отдавать не буду. Буду только оплачивать свою часть коммуналки.
Тамара Сергеевна смерила меня тяжелым взглядом.
- Это еще что за новости такие?
— Это еще что за новости такие? — повторила свекровь, медленно подходя ко мне. Её пальцы сжали край стола так, что побелели костяшки. — Или ты думаешь, у тебя здесь права есть?
Андрей встал, но не сделал ни шага в нашу сторону. Я видела его взгляд — растерянный, усталый. Как у загнанного зверя.
— Мама, хватит, — сказал он тихо.
— Молчи, — отрезала Тамара Сергеевна, не отводя от меня глаз. — Пусть твоя жена ответит.
Я взяла со стола пачку с документами, которую приготовила утром. Вытащила оттуда распечатку.
— Вот выписка из ЕГРН, Тамара Сергеевна. На этот дом. Я заказала её на прошлой неделе, из любопытства.
Она замолчала на секунду.
— Ну и что?
— Дом оформлен на вас. Но ипотека. Огромная. Последний платёж был три месяца назад. После чего платежи прекратились.
Свекровь побледнела. Её рука непроизвольно потянулась к шкафу, где лежали папки с бумагами.
— Ты что, в мои документы лазила?
— Нет. Это публичная информация. Почему вы скрывали, что дом под залогом? И почему перестали платить?
Андрей смотрел то на меня, то на мать.
— Мама? Это правда?
— А что такого? — голос Тамары Сергеевны дал трещину. — Кризис, денег нет. Банк пока терпит.
— Банк не терпит, — сказала я. — Я звонила. Уже началась процедура взыскания. Через два месяца здесь будет судебный пристав. Вы специально заманили нас сюда, чтобы мы платили за ваш кредит.
В комнате повисла тишина. Андрей сел на кровать, закрыв лицо руками.
— Мать… Зачем?
— Чтобы вас пристроить! — вдруг выкрикнула свекровь. — Вы же без меня пропадёте!
— Вы нас обманывали, — спокойно закончила я. — И хотели получить ещё и наши зарплаты.
Тамара Сергеевна вдруг сникла. Её надменность испарилась.
— Хорошо, — прошептала она. — Да. Я виновата. Но деньги… Они ушли не на что-то плохое. Андрюша…
Она посмотрела на сына.
— Твой отец… Он не просто ушёл тогда. Он оставил долги. Большие. Я гасила их все эти годы.
Андрей поднял голову. В его глазах было непонимание.
— Папа? Какие долги?
— Карточные. Займы. Он играл, понимаешь? На последние деньги. А потом просто исчез. Мне пришлось продать всё, что было, взять эту ипотеку, чтобы закрыть хоть часть. Я молчала, чтобы ты его не возненавидел.
Она говорила сдавленно, и впервые я увидела в ней не монстра, а сломленную женщину.
— Но почему сейчас? — спросил Андрей. — Почему не сказала?
— Потому что банк дал отсрочку. А потом её отменили. И я… я испугалась.
Я молча наблюдала. Всё складывалось. Её скупость, её вечный контроль, её попытки вытянуть из нас деньги. Не жадность. Отчаяние.
— Какой банк? — спросила я.
— «Восточный».
Я открыла сумку, достала визитку.
— Мой двоюродный брат работает там юристом. Он в отделе реструктуризации. Он может помочь, если есть уважительная причина. Но для этого нужны все документы. И честность.
Тамара Сергеевна смотрела на визитку, как на спасательный круг.
— Ты… ты поможешь?
— Я не знаю. Но я попробую. При одном условии.
— Каком?
— Вы перестанете врать. Нам всем. И себе в первую очередь.
Андрей взял мать за руку. Та заплакала — тихо, без надрыва.
Через неделю мы встретились с братом в банке. Он изучил бумаги, кивал.
— Можно оформить реструктуризацию. Уменьшить платёж. Но нужен поручитель с официальным доходом.
Андрей и я переглянулись.
— Я буду поручителем, — сказала я.
Тамара Сергеевна посмотрела на меня, ничего не сказав. Только кивнула.
Вечером того дня мы сидели на кухне. Свекровь поставила на стол не овсянку, а настоящий борщ, с мясом и сметаной. Пахло, как в детстве.
— Спасибо, — тихо сказала она мне, когда Андрей вышел ответить на звонок.
— Не за что.
— А здесь… вы останетесь здесь жить, если хотите. Я съеду. Прости меня, если сможешь.
—А ведь я хотела развестись с Андреем…Думала, что он с вами, против меня. Никуда вы не съедете, — ответила я. — Будем платить вместе. И готовить вместе. А вы научите меня этим котлетам. Чтобы они пахли, как у мамы.
Она улыбнулась. Скупо, по-прежнему с напряжением в уголках губ. Но впервые — искренне.
Андрей вернулся, сел рядом. Взял мою руку под столом.
— Всё уладится, — сказал он. И в его голосе наконец появилась уверенность.
- Деньги ты будешь отдавать мне! - заявила свекровь. - Если живешь в моем доме, то, будь добра, следуй моим правилам. Договорились?
Я раскладывала на кровати новое постельное белье, персиковое, с мелкими цветочками, купленное на последние деньги в каком-то дешевом магазине. Андрей сидел за компьютером спиной ко мне, и я видела, как напряглись его плечи.
Что и говорить, это заявленьице прозвучало как гром посреди ясного неба.
- Вы серьезно? - спросила я. - Я должна отдавать вам деньги?
- Серьезнее не бывает! - усмехнулась свекровь. - У нас, видишь ли, так заведено, все деньги в семью, в общий котел. Я же вам готовлю, стираю...
Готовит она… Ну да, ну да…
Свекровь была человеком прижимистым и экономила на всем, в том числе на еде. Каждое утро она варила овсянку на воде, а на ужин делала какие-то жуткие котлеты из самого дешевого фарша… А я невольно вспоминала, какие в детстве мама делала котлеты - сочные, с чесноком и зеленью.
Они шипели на сковородке, а по всей кухне разносился совершенно умопомрачительный аромат.
- Мама, - Андрей наконец повернулся к нам, - мы же говорили...
- Что говорили? - с вызовом спросила Тамара Сергеевна. - Вы живете под моей крышей, едите мой хлеб, а еще права качать хотите?
- Ну мы не виноваты, что хозяину срочно понадобилось продать квартиру, и он не дал нам время, чтобы найти другую, - проворчал Андрей.
Кстати, до этого он уже послушно отдал ей свою зарплату за прошедший месяц.
- А я разве вас виню? - сказала свекровь. - Я все понимаю, обстоятельства разные бывают. И я вас не выгоняю. Просто напоминаю…
И тут она посмотрела на меня.
- Что со своим уставом в чужой монастырь не приходят. Правда, Вера?
- Я буду покупать продукты сама и готовить сама, - отрезала я, - и деньги я вам отдавать не буду. Буду только оплачивать свою часть коммуналки.
Тамара Сергеевна смерила меня тяжелым взглядом.
- Это еще что за новости такие?
— Это еще что за новости такие? — повторила свекровь, медленно подходя ко мне. Её пальцы сжали край стола так, что побелели костяшки. — Или ты думаешь, у тебя здесь права есть?
Андрей встал, но не сделал ни шага в нашу сторону. Я видела его взгляд — растерянный, усталый. Как у загнанного зверя.
— Мама, хватит, — сказал он тихо.
— Молчи, — отрезала Тамара Сергеевна, не отводя от меня глаз. — Пусть твоя жена ответит.
Я взяла со стола пачку с документами, которую приготовила утром. Вытащила оттуда распечатку.
— Вот выписка из ЕГРН, Тамара Сергеевна. На этот дом. Я заказала её на прошлой неделе, из любопытства.
Она замолчала на секунду.
— Ну и что?
— Дом оформлен на вас. Но ипотека. Огромная. Последний платёж был три месяца назад. После чего платежи прекратились.
Свекровь побледнела. Её рука непроизвольно потянулась к шкафу, где лежали папки с бумагами.
— Ты что, в мои документы лазила?
— Нет. Это публичная информация. Почему вы скрывали, что дом под залогом? И почему перестали платить?
Андрей смотрел то на меня, то на мать.
— Мама? Это правда?
— А что такого? — голос Тамары Сергеевны дал трещину. — Кризис, денег нет. Банк пока терпит.
— Банк не терпит, — сказала я. — Я звонила. Уже началась процедура взыскания. Через два месяца здесь будет судебный пристав. Вы специально заманили нас сюда, чтобы мы платили за ваш кредит.
В комнате повисла тишина. Андрей сел на кровать, закрыв лицо руками.
— Мать… Зачем?
— Чтобы вас пристроить! — вдруг выкрикнула свекровь. — Вы же без меня пропадёте!
— Вы нас обманывали, — спокойно закончила я. — И хотели получить ещё и наши зарплаты.
Тамара Сергеевна вдруг сникла. Её надменность испарилась.
— Хорошо, — прошептала она. — Да. Я виновата. Но деньги… Они ушли не на что-то плохое. Андрюша…
Она посмотрела на сына.
— Твой отец… Он не просто ушёл тогда. Он оставил долги. Большие. Я гасила их все эти годы.
Андрей поднял голову. В его глазах было непонимание.
— Папа? Какие долги?
— Карточные. Займы. Он играл, понимаешь? На последние деньги. А потом просто исчез. Мне пришлось продать всё, что было, взять эту ипотеку, чтобы закрыть хоть часть. Я молчала, чтобы ты его не возненавидел.
Она говорила сдавленно, и впервые я увидела в ней не монстра, а сломленную женщину.
— Но почему сейчас? — спросил Андрей. — Почему не сказала?
— Потому что банк дал отсрочку. А потом её отменили. И я… я испугалась.
Я молча наблюдала. Всё складывалось. Её скупость, её вечный контроль, её попытки вытянуть из нас деньги. Не жадность. Отчаяние.
— Какой банк? — спросила я.
— «Восточный».
Я открыла сумку, достала визитку.
— Мой двоюродный брат работает там юристом. Он в отделе реструктуризации. Он может помочь, если есть уважительная причина. Но для этого нужны все документы. И честность.
Тамара Сергеевна смотрела на визитку, как на спасательный круг.
— Ты… ты поможешь?
— Я не знаю. Но я попробую. При одном условии.
— Каком?
— Вы перестанете врать. Нам всем. И себе в первую очередь.
Андрей взял мать за руку. Та заплакала — тихо, без надрыва.
Через неделю мы встретились с братом в банке. Он изучил бумаги, кивал.
— Можно оформить реструктуризацию. Уменьшить платёж. Но нужен поручитель с официальным доходом.
Андрей и я переглянулись.
— Я буду поручителем, — сказала я.
Тамара Сергеевна посмотрела на меня, ничего не сказав. Только кивнула.
Вечером того дня мы сидели на кухне. Свекровь поставила на стол не овсянку, а настоящий борщ, с мясом и сметаной. Пахло, как в детстве.
— Спасибо, — тихо сказала она мне, когда Андрей вышел ответить на звонок.
— Не за что.
— А здесь… вы останетесь здесь жить, если хотите. Я съеду. Прости меня, если сможешь.
—А ведь я хотела развестись с Андреем…Думала, что он с вами, против меня. Никуда вы не съедете, — ответила я. — Будем платить вместе. И готовить вместе. А вы научите меня этим котлетам. Чтобы они пахли, как у мамы.
Она улыбнулась. Скупо, по-прежнему с напряжением в уголках губ. Но впервые — искренне.
Андрей вернулся, сел рядом. Взял мою руку под столом.
— Всё уладится, — сказал он. И в его голосе наконец появилась уверенность.

Следующая запись: Перестала прислуживать родне мужа и сбежала ночью
Лучшие публикации