— То есть, нас не ограбили? Это твоя сестра устроила распродажу в нашей квартире? — я не верила своим глазам
Ключ провернулся в замке с привычным щелчком, и я толкнула дверь плечом, таща за собой чемодан. Турция оказалась именно такой, какой я ее себе представляла: жара, море, шведский стол и Андрей, целыми днями залипающий в телефон на шезлонге. Впрочем, две недели пролетели быстро, и вот мы дома.
— Света, ты обувь сразу сними, — пробормотал Андрей за моей спиной, возясь со вторым чемоданом в коридоре.
Я сделала шаг в прихожую и замерла.
Мое любимое зеркало в бронзовой раме, которое висело напротив входной двери, исчезло. На его месте зияла голая стена с двумя торчащими шурупами. Тумбочка, на которой всегда стояла ваза с искусственными цветами, тоже куда-то делась.
— Андрей, — я почувствовала, как горло сдавливает. — Андрей, посмотри.
— Что? — он протиснулся мимо меня с чемоданом и поднял голову. На его лице отразилось недоумение, которое тут же сменилось чем-то похожим на испуг. — Блин...
Я рванула в гостиную. Телевизор на месте, слава богу. Диван тоже. Но журнальный столик пропал. И торшер. И — я зажмурилась, открыла глаза снова, не веря — мое кресло! Бархатное изумрудное кресло, которое я выбирала три месяца, заказывала из Италии!
— Андрюша, — я обернулась к мужу, который застыл посреди комнаты с каким-то странным выражением лица. — Нас ограбили. Надо звонить в полицию. Немедленно.
— Подожди, — он поднял руку. — Света, подожди секунду.
— Какую секунду?! — я уже летела в спальню, и то, что я там увидела, заставило меня вскрикнуть.
В спальне не было нашей большой кровати. Совсем. На полу лежали матрасы, накрытые старыми одеялами. Вместо тумбочек — стопки книг. Я обернулась к Андрею. Он стоял в дверях, переминаясь с ноги на ногу.
— Света, не паникуй. Это, наверное, Соня.
— Какая Соня? — прошипела я. Его младшая сестра жила за тридевять земель.
— Она приехала. Ей срочно понадобились деньги. Ну, ты знаешь, у нее всегда кризис.
— Она продала нашу мебель? — мой голос сорвался на визг. — Без спроса? И ты знал?
— Нет! То есть, знал, что она приехала пожить. Ключ я ей оставил консьержке. А про это… — Он потянулся к телефону. — Сейчас позвоню.
Пока он бормотал в трубку что-то успокаивающее, я прошла на кухню. Там было целее. Только не хватало кофемашины. Дорогой, кстати.
— Не берет трубку, — сказал Андрей, заходя. — Но она оставила записку. На холодильнике, под магнитом.
Клочок бумаги от блокнота IKEA. «Андрюш, спокойно, не психуй. Всё схематично. Верну деньги через месяц. Ключ у консьержа. С.»
— Через месяц? — Я села на стул, потому что ноги подкосились. — Она что, продала всё? А где деньги?
— Говорит, вложила в перспективный проект.
— В пирамиду? В лотерейные билеты?
Дверь звонко щелкнула. В прихожую впорхнула Соня в ярком платье, с огромной сумкой. Увидела нас, широко улыбнулась.
— О, вернулись! Как отпуск?
— Где наша мебель? — встал между нами Андрей, и в его тоне впервые появилась твердость.
— Я же написала. Временные трудности. А у вас тут такое барахло собиралось! Я вам все обновила, заказала новое, стильное. Привезут через неделю. А пока поживете аскетами, полезно.
— Какое новое? На какие деньги?
— На деньги от старого, естественно. Плюс я немного добавила своих. Ну, своих… — она замялась. — Взяла под проценты у Михи.
У меня в глазах потемнело. Миха — их двоюродный брат, ростовщик по совместительству. Добрый, но с драконовскими процентами.
— Ты взяла в долг у Михи, чтобы купить нам новую мебель, продав старую без нашего ведома? — Андрей говорил медленно, как будто разжевывая каждое слово.
— Ну, ты же говорил, что Свете диван не нравится! А кресло это… оно жутко колется!
— Оно было бархатным! — выдохнула я.
— Ладно, ладно, не кипятитесь. Я всё улажу. Завтра же переговорю с менеджером, может, отменим заказ. Вернем ваши табуретки.
Она выскользнула в гостиную, и тут я заметила ее сумку. Дорогая, кожаная. Новая. И на пальце — скромное, но явно небижутерное кольцо с камнем.
— Соня, — сказала я тихо. — Ты купила это на наши деньги?
Она обернулась, поймала мой взгляд, и ее уверенность вдруг сдулась.
— Ну… небольшую часть. Мне же надо было выглядеть презентабельно. Для встреч.
— Каких встреч?
Наступила тишина. Андрей смотрел на сестру, и на его лице медленно проступало понимание, куда более страшное, чем мы предполагали.
— Ты же не… Ты не связалась с ним снова? — спросил он глухо.
Соня потупилась.
— Он сказал, что всё изменилось. Что это последняя сделка, и мы сорвем куш. Нужен был лишь стартовый капитал. Ну, я и собрала. Быстро.
«Он» — это Артем, ее бывший, полукриминальный гений афер. Тот, из-за которого она уже два года назад едва не села. Андрей вытащил ее тогда, заложив гараж.
— И где он сейчас, твой Артем? — спросил я, хотя уже догадывалась.
— Не знаю, — прошептала Соня. — Телефон отключен. Три дня уже. Но он обязательно… Он же не может…
Андрей тяжело опустился на пол, на то место, где раньше стояло кресло. Я посмотрела на голые стены, на испуганное лицо Сони, на лицо мужа, в котором боролись ярость, отчаяние и странная усталая жалость. Полиция, долги, объяснения с Михой… Впереди была долгая, муторная возня. Не детектив с красивой разгадкой, а серая, бытовая яма.
— Значит так, — сказала я, и мой голос прозвучал неожиданно спокойно. — Завтра с утра едем к Михе. Договоримся о рассрочке. Потом — в салон, где ты заказывала мебель. Отказываемся от всего. Начинаем искать нашу старую по барахолкам. А твою сумочку и колечко, Соня, мы завтра же несем в ломбард. Первый платеж — Михе. Понятно?
Соня кивнула, глядя в пол. Андрей поднял на меня глаза. В них появилась слабая надежда, смешанная со стыдом.
— Прости, — сказал он.
— Молчи, — ответила я. — Кипяти чай. Будем думать, где искать мое зеркало. И кофемашину. Без нее я как без рук.
Я повернулась к окну. За ним горели окна других квартир, обычные, немые. Наша история не была ни страшной, ни уникальной. Просто еще одна семейная история про доверчивость, долги и родственные связи, которые не разорвешь, как ни старайся.
Ключ провернулся в замке с привычным щелчком, и я толкнула дверь плечом, таща за собой чемодан. Турция оказалась именно такой, какой я ее себе представляла: жара, море, шведский стол и Андрей, целыми днями залипающий в телефон на шезлонге. Впрочем, две недели пролетели быстро, и вот мы дома.
— Света, ты обувь сразу сними, — пробормотал Андрей за моей спиной, возясь со вторым чемоданом в коридоре.
Я сделала шаг в прихожую и замерла.
Мое любимое зеркало в бронзовой раме, которое висело напротив входной двери, исчезло. На его месте зияла голая стена с двумя торчащими шурупами. Тумбочка, на которой всегда стояла ваза с искусственными цветами, тоже куда-то делась.
— Андрей, — я почувствовала, как горло сдавливает. — Андрей, посмотри.
— Что? — он протиснулся мимо меня с чемоданом и поднял голову. На его лице отразилось недоумение, которое тут же сменилось чем-то похожим на испуг. — Блин...
Я рванула в гостиную. Телевизор на месте, слава богу. Диван тоже. Но журнальный столик пропал. И торшер. И — я зажмурилась, открыла глаза снова, не веря — мое кресло! Бархатное изумрудное кресло, которое я выбирала три месяца, заказывала из Италии!
— Андрюша, — я обернулась к мужу, который застыл посреди комнаты с каким-то странным выражением лица. — Нас ограбили. Надо звонить в полицию. Немедленно.
— Подожди, — он поднял руку. — Света, подожди секунду.
— Какую секунду?! — я уже летела в спальню, и то, что я там увидела, заставило меня вскрикнуть.
В спальне не было нашей большой кровати. Совсем. На полу лежали матрасы, накрытые старыми одеялами. Вместо тумбочек — стопки книг. Я обернулась к Андрею. Он стоял в дверях, переминаясь с ноги на ногу.
— Света, не паникуй. Это, наверное, Соня.
— Какая Соня? — прошипела я. Его младшая сестра жила за тридевять земель.
— Она приехала. Ей срочно понадобились деньги. Ну, ты знаешь, у нее всегда кризис.
— Она продала нашу мебель? — мой голос сорвался на визг. — Без спроса? И ты знал?
— Нет! То есть, знал, что она приехала пожить. Ключ я ей оставил консьержке. А про это… — Он потянулся к телефону. — Сейчас позвоню.
Пока он бормотал в трубку что-то успокаивающее, я прошла на кухню. Там было целее. Только не хватало кофемашины. Дорогой, кстати.
— Не берет трубку, — сказал Андрей, заходя. — Но она оставила записку. На холодильнике, под магнитом.
Клочок бумаги от блокнота IKEA. «Андрюш, спокойно, не психуй. Всё схематично. Верну деньги через месяц. Ключ у консьержа. С.»
— Через месяц? — Я села на стул, потому что ноги подкосились. — Она что, продала всё? А где деньги?
— Говорит, вложила в перспективный проект.
— В пирамиду? В лотерейные билеты?
Дверь звонко щелкнула. В прихожую впорхнула Соня в ярком платье, с огромной сумкой. Увидела нас, широко улыбнулась.
— О, вернулись! Как отпуск?
— Где наша мебель? — встал между нами Андрей, и в его тоне впервые появилась твердость.
— Я же написала. Временные трудности. А у вас тут такое барахло собиралось! Я вам все обновила, заказала новое, стильное. Привезут через неделю. А пока поживете аскетами, полезно.
— Какое новое? На какие деньги?
— На деньги от старого, естественно. Плюс я немного добавила своих. Ну, своих… — она замялась. — Взяла под проценты у Михи.
У меня в глазах потемнело. Миха — их двоюродный брат, ростовщик по совместительству. Добрый, но с драконовскими процентами.
— Ты взяла в долг у Михи, чтобы купить нам новую мебель, продав старую без нашего ведома? — Андрей говорил медленно, как будто разжевывая каждое слово.
— Ну, ты же говорил, что Свете диван не нравится! А кресло это… оно жутко колется!
— Оно было бархатным! — выдохнула я.
— Ладно, ладно, не кипятитесь. Я всё улажу. Завтра же переговорю с менеджером, может, отменим заказ. Вернем ваши табуретки.
Она выскользнула в гостиную, и тут я заметила ее сумку. Дорогая, кожаная. Новая. И на пальце — скромное, но явно небижутерное кольцо с камнем.
— Соня, — сказала я тихо. — Ты купила это на наши деньги?
Она обернулась, поймала мой взгляд, и ее уверенность вдруг сдулась.
— Ну… небольшую часть. Мне же надо было выглядеть презентабельно. Для встреч.
— Каких встреч?
Наступила тишина. Андрей смотрел на сестру, и на его лице медленно проступало понимание, куда более страшное, чем мы предполагали.
— Ты же не… Ты не связалась с ним снова? — спросил он глухо.
Соня потупилась.
— Он сказал, что всё изменилось. Что это последняя сделка, и мы сорвем куш. Нужен был лишь стартовый капитал. Ну, я и собрала. Быстро.
«Он» — это Артем, ее бывший, полукриминальный гений афер. Тот, из-за которого она уже два года назад едва не села. Андрей вытащил ее тогда, заложив гараж.
— И где он сейчас, твой Артем? — спросил я, хотя уже догадывалась.
— Не знаю, — прошептала Соня. — Телефон отключен. Три дня уже. Но он обязательно… Он же не может…
Андрей тяжело опустился на пол, на то место, где раньше стояло кресло. Я посмотрела на голые стены, на испуганное лицо Сони, на лицо мужа, в котором боролись ярость, отчаяние и странная усталая жалость. Полиция, долги, объяснения с Михой… Впереди была долгая, муторная возня. Не детектив с красивой разгадкой, а серая, бытовая яма.
— Значит так, — сказала я, и мой голос прозвучал неожиданно спокойно. — Завтра с утра едем к Михе. Договоримся о рассрочке. Потом — в салон, где ты заказывала мебель. Отказываемся от всего. Начинаем искать нашу старую по барахолкам. А твою сумочку и колечко, Соня, мы завтра же несем в ломбард. Первый платеж — Михе. Понятно?
Соня кивнула, глядя в пол. Андрей поднял на меня глаза. В них появилась слабая надежда, смешанная со стыдом.
— Прости, — сказал он.
— Молчи, — ответила я. — Кипяти чай. Будем думать, где искать мое зеркало. И кофемашину. Без нее я как без рук.
Я повернулась к окну. За ним горели окна других квартир, обычные, немые. Наша история не была ни страшной, ни уникальной. Просто еще одна семейная история про доверчивость, долги и родственные связи, которые не разорвешь, как ни старайся.

Следующая запись: Муж демонстративно забрал мой телефон и перечислил свекрови 250 тысяч на глазах у моих родителей. «Ясно вам, кто в семье главный?» Отец только усмехнулся в усы и тихо сказал что-то на ухо зятю. Тот побелел и срочно набрал свекрови: «Мам, собирай теплые вещи, они нам пригодятся, ведь...»
Лучшие публикации