Мы в социальных сетях:

О нас | Помощь | Реклама

© 2008-2025 Фотострана

Реклама
Получить
Поделитесь записью с друзьями
Истории на ночь...продолжение
Дарина впала в депрессию. У неё, такой идеальной, просто не мог родится такой ребёнок! Не мог! Всё должно было быть совершенно по–другому. А тут ещё выяснилось, что этого ребёнка, ненавистную девочку с заячьей губой, ей придётся–таки рожать: этот диагноз не является показанием к прерыванию беременности. Как не просила Дарина доктора в клинике – тот, предварительно переговорив с мужем пациентки, отказался.

– Это всего лишь косметический дефект! Он успешно устраняется! – качал он головой.

– Я не хочу рожать уродца! – рыдала Дарина, – У меня не может быть такого ребёнка! Что скажут мои знакомые?!

Ни доктора, ни муж не могли её переубедить… Успокоилась Дарина только ближе к родам. Казалось, она, наконец, смирилась с неизбежностью и приняла болезнь ребёнка как данность. «Я всё равно поступлю по–своему! – решила она, – Андрей сделает то, что нужно мне! Он меня любит…»

Родив ребёнка, Дарина, едва взглянула на дочь:

– Уберите её! Она такая страшная! – скривилась женщина, – Не хочу её видеть!

– Ты что, мамочка, это же кровиночка твоя! – нахмурилась пожилая акушерка, – Подумаешь, заячья губа! У нас тут и не то увидишь! И ничего: забирают деток, на ноги ставят, а ты…

– А я рожу здорового! – зло проговорила Дарина, – Уберите её. Я напишу отказ!

Андрей приехал в роддом по звонку врача.

– Дарин, что ты опять вытворяешь?! – он зашёл к жене, – Это же наша дочь! Тебе же все врачи говорят, что это лечится! Я видел нашу крошку: прекрасная маленькая девочка. Доктор сказал, что после операции даже шрама не будет заметно! Мы же всё это, кажется, обговаривали уже…

– Андрюш, любимый, – Дарина ласково посмотрела на мужа, – ты пойми, я, в принципе, не хотела девочку. А ещё и такую… Зачем эта морока?! Операция, реабилитация… А если что–то пойдёт не так?! Если операция не поможет?! Как её людям показывать–то?! Это же позор какой! Я рожу тебе здорового сына, обещаю! А эту… Я уже написала отказ. Пусть её лечит кто–то другой… Я даже смотреть на неё не могу, ты пойми! Мне противно. Как я смогу её полюбить?!

Андрей смотрел на жену и пелена, казалось, медленно спадала с его глаз. Она, эта молодая женщина, мать, была готова бросить своего ребёнка только потому, что он не соответствует принятым в обществе нормам красоты. Её не останавливало даже то, что всё можно исправить. Будто это не ребёнок, её собственная, кстати, дочь, а какой–то котёнок, подобранный на улице… Так и того ведь жалко…

– Дарина, но ведь это твоя дочь! Родная кровь! – попытался достучаться до жены Андрей.

– Уже нет! – легко улыбнулась Дарина, – Я всё придумала! Мы скажем всем, что ребёнок умер при родах. Я ведь не зря выбрала этот роддом, в самом дальнем конце города. Я немного пострадаю, погрущу… А потом забеременею и рожу тебе нормального ребёнка!

– Не надо мне больше от тебя детей! – покачал головой Андрей, – Ни мальчиков, ни девочек…

На следующий день Дарина приехала домой на такси: почему–то Андрей не брал трубку. Она уже готова была предъявить ему претензии, как вдруг увидела…

Дверь в их квартиру была открыта настежь. В прихожей стояли две незнакомые сумки. Дарина замерла, услышав из гостиной тихий плач. Ее сердце бешено заколотилось.

Андрей сидел на диване и осторожно, словно хрустальную вазу, качал на руках завернутое в розовое одеяльце существо. Рядом, на соседнем кресле, сидела немолодая женщина с серьезным, строгим лицом.

– Что это значит? — голос Дарины сорвался на крик.

Андрей поднял на нее глаза. Взгляд был пустым и холодным. «Это Надежда Михайловна, патронажная сестра. Она будет помогать первое время».

– Ты с ума сошел! Немедленно верни ее обратно! Я написала отказ!

– Отказ аннулирован. Я забрал его, пока ты спала. И написал заявление об установлении отцовства. Она моя дочь. И будет жить здесь. Он говорил тихо, но каждое слово било как молоток.

Дарина схватилась за косяк двери, чтобы не упасть.

– Ты не можешь этого сделать! Это моя квартира тоже!

– Уже нет. Пока ты была в роддоме, я оформил договор купли-продажи своей доли тебе. Ты теперь единоличная собственница. Мебель свою я заберу позже. А мы с дочерью поедем в съемную квартиру.

Этот расчетливый ход ошеломил ее сильнее всего. Он все продумал. Обезопасил ребенка от нее.

Ты разрушаешь нашу семью из-за какого-то уродца! — выкрикнула она.

Надежда Михайловна поднялась с кресла.

– Молодая женщина, у вашей дочери врожденная патология. А у вас, судя по всему, врожденное уродство души. И второе лечится куда сложнее.

Она повернулась к Андрею.

– Андрей Викторович, я погуляю с малышкой на улице. Решите ваши вопросы.

Когда дверь закрылась, Дарина набросилась на мужа.

– Как ты мог?! Все мои планы! Все! Что я теперь скажу людям?

– Скажешь правду. Что родила дочь с небольшим дефектом, который скоро исправят. Что мы расстались, потому что я не смог жить с женщиной, которая хотела убить своего ребенка.

– Я не хотела убивать! Я просто… не хотела ее!

– Это одно и то же, — он взял со стола пачку документов и ключи. Его чемодан уже стоял у выхода.

Через месяц Дарина, подавленная и злая, вернулась к работе в рекламном агентстве. Коллеги, уже знавшие ее версию о «смерти ребенка», смотрели на нее с жалостью. Она ловила на себе шепот: «Бедная Дарина, такой удар…» Ей было противно от этой лжи, но другого выхода не было.

Однажды утром она зашла в кабинет к начальнику, Артему, чтобы подписать макеты. Он смотрел в свой ноутбук с странным выражением лица.

– Дарина, присаживайся. Его голос был неестественно твердым. Он развернул экран.

На экране был пост в профессиональном сообществе. Его опубликовал анонимный аккаунт. Заголовок: «Душа агентства: настоящая цена идеальной картинки». В посте не было имен, но все детали — престижный роддом, заячья губа, отказ от ребенка, шантаж мужа — вели прямо к ней. Текст заканчивался словами: «Эта женщина делает ваши рекламные кампании о семейных ценностях. Спросите ее, какие ценности она исповедует на самом деле».

Дарина похолодела.

– Это… это клевета! Андрей… этот урод…

Артем закрыл крышку ноутбука. «Мне позвонило уже три наших ключевых клиента. Они в шоке. Бренды, ориентированные на семьи и материнство, угрожают разорвать контракты».

– Я подаю в суд! — выдохнула она.

– На анонимный аккаунт? Удачи. Но это не решит проблему. Твой образ «идеальной женщины, на котором мы строили твой персональный бренд, разрушен. Ты стала токсичным активом».

Он посмотрел на нее без злобы, с усталым сожалением.

– Я вынужден попросить тебя написать заявление по собственному желанию. Пока мы не уволили тебя по статье за дискредитацию компании.

Она осталась без работы. Бывшие подруги перестали звонить. Родители, узнав правду от Андрея, уехали в деревню, отказавшись с ней разговаривать. Квартира, купленная такой ценой, стала тюрьмой.

Через три месяца ее адвокат сообщил, что Андрей подал на развод и требует лишить ее родительских прав. Основание — письменный отказ от ребенка и моральное несоответствие.

Слушание было быстрым. Судья, изучив материалы дела — ее отказную и показания мужа и патронажной сестры, — задала лишь один вопрос: «Гражданка Соколова, вы хотите оспорить иск отца и восстановиться в правах? Вы готовы забрать дочь и заниматься ее лечением?»

Дарина смотрела в окно на грязный мартовский снег. Она видела свое отражение в стекле — осунувшееся, постаревшее лицо. Забрать эту девочку? Стать сиделкой, матерью-героиней, жить в постоянном стрессе и тратить остатки денег на операции? Нет. Это был не ее путь.

– Нет, не хочу, — тихо, но четко сказала она.

Судья вынесла решение. Ее лишили родительских прав. Алименты составляли половину ее нынешних скудных доходов.

Выйдя из здания суда, она увидела Андрея. Он стоял у старой иномарки, не своей. На заднем сиденье было детское кресло. Он не смотрел на нее. Он открыл дверь, сел за руль и уехал. Увез их общую, но уже только его, дочь.

Дарина осталась одна на пустом тротуаре. Она добилась своего. Она была свободна от ребенка, от мужа, от обязательств. Но эта свобода оказалась точной копией одиночества. И она понимала, что это одиночество — навсегда. Ее идеальная жизнь закончилась, не успев начаться, и виновата в этом была только она сама.
Дарина впала в депрессию. У неё, такой идеальной, просто не мог родится такой ребёнок! Не мог! Всё ...
Рейтинг записи:
5,5 - 39 отзывов
Нравится35
Поделитесь записью с друзьями
Счастливая Счастливая
Заячья губа и волчье нёбо-это от испорченных хромосом у переболевших сифилисом в первую очередь ,в каком бы поколении не родился ребёнок.
Witta Witta
Жалко мне эту Дарину и это поколение. Раньше не было так много отказников. Эти молодые женщины детородного возраста стали жертвой нынешней пропаганды кукольной кисельно-шоколадной жизни. Девочек уже не учат шить и готовить еду. Их учат быть сексапильными яркими обложками, где нет места реальной действительности.. Все искусственное. Никаких негативов- только показушная беспечная и дорогая жизнь за счет богатых мужчин. Они знают, сто их красота мимолетна и скоро увянет, а вместе с ней источник удовольствий и стараются выжать все возможное. Ну а дети, семья, надежная работа - это подождёт,  никуда не денется..
Юлия Юлия
не слишком правдоподобные истории, написанные ии
Мария Мария
Что-то не очень реальная история, только 1  процент на правду, если допустить, что такая мадам существует, то ради денег она не отказалась бы от ребёнка, а вот ради них часто усыновляют и это уже другие истории.
Наверх