В прошлой жизни я ходила в офис. У меня там был свой стол, чашка с налётом и коллеги. Все, как одна, женщины. Молодые, зрелые, перезрелые, — разные. Но утро для всех в нашем заведении начиналось одинаково: с опозданий, кофе и новостей.
В тот день на повестке оказалась Раиса Ивановна. От неё ушёл муж. Давно ушёл. Мы его заочно осудили! Заели негодование тортом, запили чаем. И вот сто две недели спустя на столе нашей Раисы появились цветы. Дорогущий букет-анонимка!
Работа в офисе встала. Ну, потому что мы были способны только на «Ого-го себе!», «Вот это да!» и «Это точно от принца!» Раиса Ивановна даже помолодела, она отложила свои отчёты, достала из косметички помаду и обозначила розовым рот.
— Ты пасатри! — закинула ногу на ногу наш заслуженный архивный работник. — Раиса уже свисток красит! На свидание собралась.
— А хоть бы и собралась! — выглянула из-за букета Раиса.
— Вот был у меня один мадьяр. Красыыывый мушына!
— Ухаживал? — спрашиваю я
— А то! Он дарил мне вазы из хрусталя. И рижские шпроты.
— А потом?
— А потом муж узнал. И всё.
— Не судьба! — отозвалась Раиса Ивановна.
— Я в судьбу не верю, Рая. Ты что ли веришь в судьбу?
— Я в бога верю!
— И это после трёх разводов?
Снова ставили чайник, несли торт. Пили за принцев и за нас, принцесс. Молодых, зрелых, перезрелых... Мы все до одной знали, что цветы себе Раиса Ивановна заказала сама, но охали, нюхали, хвалили и радовались. Потому что понимали одну простую вещь: никто, кроме тебя самой, не сможет сделать тебя счастливой.
Я это себе каждый раз говорю, когда покупаю не кефир, а мороженое. Или пару дней забываю забрать детей от их бабушки. В общем, все в наших руках, мои дорогие. Давайте уже будем счастливыми! А иначе зачем это всё?
Мадам по прозвищу Гурман
В тот день на повестке оказалась Раиса Ивановна. От неё ушёл муж. Давно ушёл. Мы его заочно осудили! Заели негодование тортом, запили чаем. И вот сто две недели спустя на столе нашей Раисы появились цветы. Дорогущий букет-анонимка!
Работа в офисе встала. Ну, потому что мы были способны только на «Ого-го себе!», «Вот это да!» и «Это точно от принца!» Раиса Ивановна даже помолодела, она отложила свои отчёты, достала из косметички помаду и обозначила розовым рот.
— Ты пасатри! — закинула ногу на ногу наш заслуженный архивный работник. — Раиса уже свисток красит! На свидание собралась.
— А хоть бы и собралась! — выглянула из-за букета Раиса.
— Вот был у меня один мадьяр. Красыыывый мушына!
— Ухаживал? — спрашиваю я
— А то! Он дарил мне вазы из хрусталя. И рижские шпроты.
— А потом?
— А потом муж узнал. И всё.
— Не судьба! — отозвалась Раиса Ивановна.
— Я в судьбу не верю, Рая. Ты что ли веришь в судьбу?
— Я в бога верю!
— И это после трёх разводов?
Снова ставили чайник, несли торт. Пили за принцев и за нас, принцесс. Молодых, зрелых, перезрелых... Мы все до одной знали, что цветы себе Раиса Ивановна заказала сама, но охали, нюхали, хвалили и радовались. Потому что понимали одну простую вещь: никто, кроме тебя самой, не сможет сделать тебя счастливой.
Я это себе каждый раз говорю, когда покупаю не кефир, а мороженое. Или пару дней забываю забрать детей от их бабушки. В общем, все в наших руках, мои дорогие. Давайте уже будем счастливыми! А иначе зачем это всё?
Мадам по прозвищу Гурман

Следующая запись: Рисунки из опавших листьев. Художник Nikola Faller каждую осень в Осиеке (Хорватия) создаёт ...
Лучшие публикации