Сегодня, 21 октября, народный артист РСФСР Никита Михалков отмечает юбилей!
Ему исполняется 80 лет!
Инфантилизация людей доходит до предельного уровня сегодня, когда человека до 40 лет считают молодым. Эта инфантильность видна в отношении ко всему, в том числе и к профессии.
Смотрите, насколько инфантильно, безответственно сегодня существует режиссура. Ярчайший пример этому — сериалы. Не спорю, есть среди них и прекрасные работы, и большие режиссёры сегодня уходят в эту сферу, потому что деньги там те же, а аудитория — стократно больше. Но уровень погружения в материал невероятно примитивный. Сегодня органично сказанная фраза считается верхом мастерства. И мы, актеры, теряем уважение зрителя, потому что не затрачиваемся. Нам ничего не надо. Мы понимаем, что от нас требуется только самое элементарное — органика.
Что мы умеем? С чего начинаем? Что является отправной точкой в выборе профессии? Слава, известность, успех — это понятно и естественно. Честолюбие порой бежит впереди человека. Это естественно для людей, которые берут на себя бремя публичной профессии.
Что такое самое высокое по результату в кино или в театре? Сопереживание. Когда зрителю, словно ребенку, хочется кричать со своего места в зале: «Не ходи туда! Не трогай ее!». А не чтобы он сидел, снисходительно кивая головой: «Мда, какой нехороший он человек!» Добиться этого можно только тогда, когда внутри тебя — энергия, будто струна натянутая. И если ее нет, то вы меня не обманете всеми этими дешёвыми приёмами: сейчас мы тут спляшем, громко что-нибудь скажем хором, а потом будем быстро двигаться. Нет, за всеми этими шевелениями — пустота! Как когда-то говорил один известный режиссер про другого — «вулкан, извергающий вату».
Но современного зрителя очень легко обмануть. Очень! Потому что его приучили к обману. Ему в массе своей скучно смотреть то, над чем нужно думать. Искусство — это точка зрения. Но зрителю сегодня не интересна моя точка зрения, его больше интересуют внешние стороны того, что происходит на экране. К счастью, он уже насытился теми зрелищами, что были внове 30 лет назад. Это всё смотрелось потому, что подобные вещи было запрещено делать раньше. Но я считаю, что прав был один старец, сказавший: «Жестокая правда без любви есть ложь». Если ты не заставляешь меня сострадать даже самым жестоким вещам, которые ты показываешь, если я не вижу твоего сострадания, для меня это зрелище разрушительное.
Вспомните фильмы 1970-х годов с Джеком Николсоном — наполненные, талантливые, с невероятной глубиной. А вы назовёте фамилии артистов, которые играли в «Аватаре»? Миллиарды долларов фильм по миру собрал. Но для меня это не основной критерий. Камерон очень хороший режиссер, но когда 300 человек рисуют тебе кадр за кадром, потом ты на хромакее это все снимаешь и высочайшего класса профессионалы-электронщики компьютерной графикой превращают это во впечатляющее зрелище — все-таки это в большей степени работа менеджера, а не художника! Есть и сейчас талантливые картины — но это штучная вещь: первый «Бегущий по лезвию» Ридли Скотта или его же «Гладиатор». Да, это кассовый блокбастер, но там есть живое. Однако большая часть того, что сегодня выходит на экраны — этакий интеллектуальный Макдональдс.
Проживём ли мы без этого? Мы только-только сейчас начинаем оглядываться по сторонам. Есть замечательный афоризм одного юмориста из Восточной Европы: какие тяжелые времена! Приходится обходиться без всего того, о чем наши предки даже не имели представления. Но мы же наше великое кино сделали без них. И литературу создали без них. Значит, что-то мы умеем?
Обесчеловечивание — это общая беда сегодня. У них и даже у нас. Мы видим, к чему это привело. Это то, про что говорил Иоанн Богослов, «последние времена» — разложение мира, стирание в принципе христианской этики, христианской морали.
Как я отношусь к коллегам, которые покинули страну? Я не испытываю к ним ни сострадания, ни снисхождения. Да и потом: кто уехал-то? Те, кому есть куда ехать. И ради чего? Зарабатывали здесь, а тратили там... Знаете, я считаю так: это ты потом можешь разбираться с тем, что произошло. Но бежать в момент происходящего — это предательство. Среди уехавших, безусловно, есть талантливые люди. Но талант талантом, а совесть совестью. И справедливость — недаром же именно она всегда в России по-настоящему ценилась. Сегодня много обсуждают: раскол, не раскол... Вообще, я пришел к такому выводу: многие говорят, свобода — это возможность выбора, это верно. Несвобода — это отсутствие выбора, это тоже верно. Но мне кажется, что высшая свобода — это как раз когда не нужно выбирать, потому что твой выбор уже сделан.
Наше кино ещё не умерло, несмотря на то что пытается быть похожим на кого угодно, кроме себя самих. Но я предполагаю, что прививка русской литературой, которую каждый из нас получает, каждый, не должна никуда деться. Понимаете, какая штука… Даже бомж наш, который никогда в жизни ничего не читал и не знает, кто такой Достоевский, он же всё равно родом из страны Достоевского, и Достоевский его знает. Поэтому он так или иначе генетически привязан к той величайшей культуре, которая существовала и существует в России. Это звучит довольно дико, но я хочу в это верить. И очень надеюсь, более того, я убеждён, что появляются ребята, которые заняты поисками смысла (хотя в мире поиски эти и пытаются сегодня вытравить), а не только денег или формы.
Будет ли кому в будущем читать нашу литературу – Достоевского, Толстого? А это уже проблема образования, о которой я всё время говорю. Если мы останемся приверженцами того, что сегодня предлагается нам в качестве образовательной системы, – это катастрофа. Но я очень надеюсь, что разум и чувства родителей возобладают над всем тем, что так выгодно, ничего не стоит и ничего не значит. И которое в результате воспитывает не гражданина, а скот для глобальных корпораций, который любой ответ будет искать в Википедии.
Н. Михалков
Ему исполняется 80 лет!
Инфантилизация людей доходит до предельного уровня сегодня, когда человека до 40 лет считают молодым. Эта инфантильность видна в отношении ко всему, в том числе и к профессии.
Смотрите, насколько инфантильно, безответственно сегодня существует режиссура. Ярчайший пример этому — сериалы. Не спорю, есть среди них и прекрасные работы, и большие режиссёры сегодня уходят в эту сферу, потому что деньги там те же, а аудитория — стократно больше. Но уровень погружения в материал невероятно примитивный. Сегодня органично сказанная фраза считается верхом мастерства. И мы, актеры, теряем уважение зрителя, потому что не затрачиваемся. Нам ничего не надо. Мы понимаем, что от нас требуется только самое элементарное — органика.
Что мы умеем? С чего начинаем? Что является отправной точкой в выборе профессии? Слава, известность, успех — это понятно и естественно. Честолюбие порой бежит впереди человека. Это естественно для людей, которые берут на себя бремя публичной профессии.
Что такое самое высокое по результату в кино или в театре? Сопереживание. Когда зрителю, словно ребенку, хочется кричать со своего места в зале: «Не ходи туда! Не трогай ее!». А не чтобы он сидел, снисходительно кивая головой: «Мда, какой нехороший он человек!» Добиться этого можно только тогда, когда внутри тебя — энергия, будто струна натянутая. И если ее нет, то вы меня не обманете всеми этими дешёвыми приёмами: сейчас мы тут спляшем, громко что-нибудь скажем хором, а потом будем быстро двигаться. Нет, за всеми этими шевелениями — пустота! Как когда-то говорил один известный режиссер про другого — «вулкан, извергающий вату».
Но современного зрителя очень легко обмануть. Очень! Потому что его приучили к обману. Ему в массе своей скучно смотреть то, над чем нужно думать. Искусство — это точка зрения. Но зрителю сегодня не интересна моя точка зрения, его больше интересуют внешние стороны того, что происходит на экране. К счастью, он уже насытился теми зрелищами, что были внове 30 лет назад. Это всё смотрелось потому, что подобные вещи было запрещено делать раньше. Но я считаю, что прав был один старец, сказавший: «Жестокая правда без любви есть ложь». Если ты не заставляешь меня сострадать даже самым жестоким вещам, которые ты показываешь, если я не вижу твоего сострадания, для меня это зрелище разрушительное.
Вспомните фильмы 1970-х годов с Джеком Николсоном — наполненные, талантливые, с невероятной глубиной. А вы назовёте фамилии артистов, которые играли в «Аватаре»? Миллиарды долларов фильм по миру собрал. Но для меня это не основной критерий. Камерон очень хороший режиссер, но когда 300 человек рисуют тебе кадр за кадром, потом ты на хромакее это все снимаешь и высочайшего класса профессионалы-электронщики компьютерной графикой превращают это во впечатляющее зрелище — все-таки это в большей степени работа менеджера, а не художника! Есть и сейчас талантливые картины — но это штучная вещь: первый «Бегущий по лезвию» Ридли Скотта или его же «Гладиатор». Да, это кассовый блокбастер, но там есть живое. Однако большая часть того, что сегодня выходит на экраны — этакий интеллектуальный Макдональдс.
Проживём ли мы без этого? Мы только-только сейчас начинаем оглядываться по сторонам. Есть замечательный афоризм одного юмориста из Восточной Европы: какие тяжелые времена! Приходится обходиться без всего того, о чем наши предки даже не имели представления. Но мы же наше великое кино сделали без них. И литературу создали без них. Значит, что-то мы умеем?
Обесчеловечивание — это общая беда сегодня. У них и даже у нас. Мы видим, к чему это привело. Это то, про что говорил Иоанн Богослов, «последние времена» — разложение мира, стирание в принципе христианской этики, христианской морали.
Как я отношусь к коллегам, которые покинули страну? Я не испытываю к ним ни сострадания, ни снисхождения. Да и потом: кто уехал-то? Те, кому есть куда ехать. И ради чего? Зарабатывали здесь, а тратили там... Знаете, я считаю так: это ты потом можешь разбираться с тем, что произошло. Но бежать в момент происходящего — это предательство. Среди уехавших, безусловно, есть талантливые люди. Но талант талантом, а совесть совестью. И справедливость — недаром же именно она всегда в России по-настоящему ценилась. Сегодня много обсуждают: раскол, не раскол... Вообще, я пришел к такому выводу: многие говорят, свобода — это возможность выбора, это верно. Несвобода — это отсутствие выбора, это тоже верно. Но мне кажется, что высшая свобода — это как раз когда не нужно выбирать, потому что твой выбор уже сделан.
Наше кино ещё не умерло, несмотря на то что пытается быть похожим на кого угодно, кроме себя самих. Но я предполагаю, что прививка русской литературой, которую каждый из нас получает, каждый, не должна никуда деться. Понимаете, какая штука… Даже бомж наш, который никогда в жизни ничего не читал и не знает, кто такой Достоевский, он же всё равно родом из страны Достоевского, и Достоевский его знает. Поэтому он так или иначе генетически привязан к той величайшей культуре, которая существовала и существует в России. Это звучит довольно дико, но я хочу в это верить. И очень надеюсь, более того, я убеждён, что появляются ребята, которые заняты поисками смысла (хотя в мире поиски эти и пытаются сегодня вытравить), а не только денег или формы.
Будет ли кому в будущем читать нашу литературу – Достоевского, Толстого? А это уже проблема образования, о которой я всё время говорю. Если мы останемся приверженцами того, что сегодня предлагается нам в качестве образовательной системы, – это катастрофа. Но я очень надеюсь, что разум и чувства родителей возобладают над всем тем, что так выгодно, ничего не стоит и ничего не значит. И которое в результате воспитывает не гражданина, а скот для глобальных корпораций, который любой ответ будет искать в Википедии.
Н. Михалков

Следующая запись: Должна быть женщина счастливой! Других долгов за нею нет…) Мужской взгляд
Лучшие публикации