Родная кровь.
Черная туча опустилась на село. Умер дядько Николай - директор единственного в селе заводика.
Умер внезапно, ранним утром. Вышел в сенцы, налил кружку чаю, запалил сигаретку… да так и упал лицом вниз, и больше не поднялся.
Жена враз постарела на десяток лет, всю ночь прорыдав у мертвеца на груди.
Криком зашлась сестра ее, кинулась отнимать несчастную от покойника, да не сдержалась – сама упала рядом, заревела звериным голосом…
Загомонила брюхатая младшая невестка, схватилась за живот, спасая не родившегося еще первенца. Обнялись сыновья, утерли скупую слезу, бросились справлять похороны.
Внуки зашептались у порога, побежали разносить весть по селу. И вскоре из каждой хаты потянулись бабы и мужики к церкви – ставить свечи за упокой.
Старшая невестка надоила козу, выгнала лучшего поросенка, поймала гуся, выбрала самого жирного кролика, отдала мужу – режь.
Собралась бесчисленная родня, принялась готовить поминки. Столы накрыли во дворе.
Всю ночь, пока жена с сестрой голосили у гроба, парни мели двор, а девки и бабы-племянницы жарили-парили, щедро сдабривая снедь солеными слезами…
Едва затеплился рассвет, послали за батюшкой, просить прийти к обеду.
К полудню двор наполнился разноголосым плачем десятков родственников и друзей…
Съехались из райцентра, из соседних деревень, из дальних городов…
Казалось, во всем селе не было человека, который бы не плакал.
До кладбища шли пешком – впереди кум Николая с деревянным крестом, следом, утирая рукавами слезы, несли венки сельские бабы. А за гробом под руки вели жену с сестрой…
У могилы провожали покойного ружейными залпами.
Как стали заколачивать гроб, жена с сестрой истошно завопили, кинулись навзничь в кладбищенскую грязь…
Мужики оттащили женщин, гроб опустили в могилу, ударились о крышку первые комья сырой земли…
Сквозь слезы сельские жители шептались: «Как же мы жить-то будем теперь? Кто нам поможет, деньгами, советом? А, ну, как поставят на место Николая спекулянта городского, и распродаст он наш заводик по частям, а нас на улицу выкинет, как щенят ненужных…»
Всеобщее горе скрыло от селян одинокую женскую фигурку, скромно стоящую с краю похоронной процессии.
***
За день до похорон сидела бабка-повитуха, сваха Николаева, в избе супротив вдовы его.
- Думай, Людмила! Думай! Баба нужна. Чтобы кровь его носила и детородна еще была. Чтоб и станом, и лицом с ним была схожа. Ну, неужто нет такой?
- Так ведь одни сыновья у нас, матушка! И родня в селе сплошь мужики.
- Ох, слабая кровь у нас, раз девки не рОдятся! - покачала головой повитуха недовольно. - Знай, в бабе сила крови нашей! Парень жизни только отнимает - лишь девка дарить ее может.
Заголосила Людмила, а бабка-повитуха все приговаривает:
- Чтоб лицом и станом на него похожа была!.. Чтоб кровь его в ее венах протекала…
Всплеснула руками Людмила.
- Есть! Ох, дура я старая! Есть! Племянница двоюродная - Вика! И станом в него, и лицом не отличишь! Одно, что баба!
Усмехнулась повитуха, потерла ладони.
- Точно!.. Ведь и я тоже позабыла про нее! А все потому, что давненько ее тут не бывало. Ну, Людмила, теперь твоя воля! Успеешь привезти ее – все сделаю. Чин по чину. А не приедет Вика, все потеряем: ты – мужа, а село – единственную опору в жизни – работу на заводе!.. Новое-то начальство все производство распродаст, а народ по миру пустит!..
***
- Виктория Андреевна, вас к телефону!
Вика подняла взгляд от бумаг.
- Меня? А кто?
- Не знаю, - секретарша пожала плечами. – Какая-то женщина, говорит, родственница из села.
- Хм, странно. Ну, соединяй.
Вика поднесла к уху трубку. Там что-то шипело, трещало и щелкало, однако сквозь помехи отчетливо слышался женский плач, похожий на вой.
- Алло! Алло, говорите! – прокричала Вика, понимая, что иначе собеседница ее не услышит.
- Алло! – раздалось, наконец, на другом конце провода. – Виконька, родненькая, это я, тетя Маша!
Вика напряглась и вспомнила. И всю свою сельскую родню, и саму тетку Марию.
Когда-то давно Вику, девятнадцатилетнюю девчонку, мать привезла на свою родину. Отходить после развода.
Брошенную мужем племянницу и сестру встретили хорошо, поселили в светлую комнату, накормили, обогрели и пообещали поддержать.
Дядька Николай, родной брат тетки Марии, тут же предложил ей место на своем заводике.
А две недели спустя Вику везли на машине Николая в райцентр, бледную, с сильным кровотечением – выкидыш…
После этого Вика уже не вернулась в село, а уехала обратно в город, и с тех пор никогда не общалась с этими родственниками - уже лет десять.
- Да, тетя Маша, здравствуйте!
- Горе у нас, родненькая! Горе горькое, горе черное, - заголосила Мария. – Коленька мой, брат, Николай… помер он, дитятко! Давеча утром! Схороним завтра, приезжай, милая!
- Да, конечно, тетя! Приеду. Примите мои соболезнования! – Вика сама ужаснулась этой дурацкой дежурной фразе.
- Что? Не слышу, дите! В общем, приезжай! Ждем мы тебя!
В трубке послышались короткие гудки.
С минуту Вика озадаченно смотрела в окно. Затем решительно вышла из кабинета и обратилась к секретарше:
- Наташа, я беру отгулы. Три дня. У нас горе, дядька помер, нужно ехать на похороны.
«Горе у нас, горе…» - крутилось возгласы тетки Марии у Вики в голове. «А нет ведь у меня никакого такого особого горя! Это же там - у них!..» - подумала вдруг она и тут же устыдилась собственной бесчувственности.
Быстро достала из кармана мобильник, набрала мамин номер.
- Да, доча! – откликнулась мать.
- Мама, из села звонили… тетя Маша… дядя Коля умер…
- Коля? Какой Коля?
- Ну, здравствуйте! Брат твой двоюродный - Коля! На похороны поедешь?
- Ой, Вика! Ну, куда мне на похороны с моим-то здоровьем?! И тебе, какого хрена туда ехать? – возмутилась мать. – Ты ж не общалась с ними сколько лет! Позорище!
- Мама, они позвонили!.. – все сильнее раздражалась Вика. – И что, что не общались? Это дань памяти – мы обязаны!.. Ладно, ты не хочешь, я тогда сама поеду – раз обещалась уже!
***
Четвертый час тряслась Вика в старой маршрутке. За окнами мелькали высохшие поля, тонкие речушки, разваленные деревенские домики.
Серая тоска котенком свернулась на сердце:
«Зачем еду? Ведь толком не помню его даже. Лет-то сколько прошло, права мать…»
Попутчики колючими взглядами всматривались в Вику.
Дети, словно почуяв неведомую беду на ее лице: жались к матерям, будто видели в ней не живого человека, а покойницу.
«Видно, чужая я тут для детишек этих! – с сомнением думала про себя женщина. - У них жизнь особая - деревенская. А я, как пришелец - злая тетка-инопланетянка. Ничего, дядю схороню - и домой…»
Вика вспомнила о матери и досадливо передернула плечами. Та все же наотрез ехать отказалась. Мол, негоже к родне лишь с горем выбираться:
«Вот денег накоплю, да приеду к ним сама с подарками, с радостью и весельем…» - говорила она.
Маршрутка въехала в село и поплелась, раскачиваясь по ухабам мимо домов.
У старой церквушки она остановилась, и водитель зычно крикнул:
- Конечная!
Вика, словно нутром почувствовала что-то недоброе, нависающее над селом. На дрожащих ногах спустилась она на родную землю.
«А куда дальше-то?»
- Извините! – обратилась она к вздрогнувшей селянке, тотчас же прижавшей к груди щекастого ребенка. – Вы не подскажете, где здесь Верваки живут?
- Ох, матушки! Вы к Николаю на похороны?
- Да, - удивилась Вика. – Николай Вервак – мой дядька.
- Так дывысь, вон улица с серым домом? – легко переходя на «ты», забалакала селянка. – До конца дойдешь, а там первый дом слева. Там же крышечка от гроба у забора стоит, и веночки…
- Спасибо!
- Иди скорийше, девка! Вроде как только тебя они и ждут!
Вика засеменила вдоль указанной улицы, утопая каблуками в деревенской грязи.
На дальнем перекрестке завиднелась крышка гроба, прислоненная к забору.
«Здесь!» - подумала Вика и ускорила шаг.
Наконец, она приблизилась к забору, уставленному придвинутыми к нему пестрыми венками. В воздухе слышались разноголосые всхлипы. Вика толкнула скрипучую калитку и вошла во двор.
Серая мощеная дорожка вела к добротному кирпичному дому. У двери Вика замялась, но все же открыла ее и вошла.
- Здравствуйте! – в нависшей тишине ее голос прозвучал как-то искусственно.
Посреди просторных сеней стоял гроб. Толпившиеся вокруг него люди теперь не отводя глаз, смотрели на Вику. Мужчины и женщины – прямо и открыто, дети – испуганно прижавшись к ногам матерей.
Разными взглядами на нее смотрели одинаковые глаза. Ее собственные глаза – глаза породы Верваков.
Первой спохватилась тетка Мария.
- Виконька, родненькая! – вскрикнула она, косолапо бросившись к племяннице. – Где ж ты была, дорогая моя? Заждались ведь мы тебя!
- Ох, горе-то какое, видишь, Виконька! – подхватила вдовая Людмила, хватая племянницу мужа за руку. – Не дождался тебя, доченька! Умер… - взвыла вдруг она, и сыновья поспешно оттащили ее к углу хаты, туда, где стояла, перебирая связку сушеных ягод костлявыми пальцами, сваха-повитуха.
- Батько, выносим гроб! – гаркнул сын кума Николая. – Пошли вже, хватя тут!
Двинулись на кладбище.
Вика шла позади всех и удивлялась, каким же искренним и неприкрытым было горе селян:
«Видать, только благодаря дядьке-директору сытно кормилось село с заводика этого. А ведь, и правда, что ж теперь с ними со всеми станет?..»
Из каждого двора, мимо которого они проходили, слышался сдавленный вой, бабки вдоль улицы утирали кулаками слезы, размазывая по лицу серую пыль.
Могилу вырыли на самом высоком кладбищенском холме. Пришла пора опускать гроб.
Вика с ужасом смотрела на теток Машу и Людмилу, которых волоком тащили от гроба по разрытой земле.
- Доченька, а что ж ты с дядькой-то своим толком так и не попрощалась? – раздался рядом с Викой скрипучий старушечий голос.
Она вздрогнула и обернулась.
За плечом стояла бабка-повитуха.
– Пойдем, дочка! Ты ж кровь его, родная кровь, надобно хоть землицу кинуть в могилочку…
Вика послушно засеменила за бабкой, а та крепко вцепилась в ее запястье и не отпускала.
Подошли к самому краю прямоугольной ямы. Запястье Вики побелело от мертвой старушечьей хватки.
«Боже! Сколько же в этой старой ведьме силищи!..» – она попыталась высвободить руку, но ей это никак не удавалось.
Вика вдруг отчего-то очень сильно испугалась за себя и украдкой глянула на повитуху.
И тут она с ужасом заметила, как губы бабки странным образом зашевелились, а пальцы свободной руки нервно задвигались, как будто царапая воздух вокруг…
«Разорвись – разойдись! Мертвое – оживись! Кровь родная – возьми два края! Один край мертвый, другой живой, один оставь – второй будет твой!.. Смерть гнилая – вот тебе кровь молодая! Оставь ее там, а его верни нам! Женское ли мужское – по крови все родное!.. Зажимай, время – забирай племя! Под кровью младой взрастайся – мертвец просыпайся!»
Вика, будто под гипнозом, стояла, как заворожённая, и слушала весь этот сумасшедший бред…
Потом, ненадолго опомнившись, хотела, было, с силой вырвать запястье из цепкой клешни старухи и отпрянуть…
Да не успела!..
Бабка-повитуха резко и глубоко кольнула Викину руку острым краем сухой ветки!..
Женщина вскрикнула, а алая кровь обильно закапала в не зарытую еще могилу.
***
Над селом занималась яркая весенняя заря.
Николай, сощурившись, вышел в сенцы и затянулся вкусной сигареткой.
В окошко светило ласковое солнышко, играя лучами в голубых глазах его.
Скрипнула дверь. В сенцах показалась улыбающаяся Людмила, держащая в руках глиняный кувшин с парным молоком.
- Будешь, Коленька?
Николай крепко поцеловал жену, принял из ее рук кувшин и принялся жадно пить. Людмила, присев на скамейку, с улыбкой любовалась мужем. По щеке ее прокатилась крупная слеза.
Николай оторвался от питья.
- Милонька, что с тобой?
Людмила, всхлипнув, уткнулась мужу в грудь:
- Родненький ты наш!..
Тот обнял ее и, поглаживая по спине, проговорил:
- Ну, буде, буде… Чего ты плачешь, жена? Я с тобой, я не пропаду теперь. Ну, подумаешь, случился удар, но выходили же – оклемался я. Вот сейчас позавтракаю да пойду на могилке племянницы оградку ставить.
- Пойди, пойди, Коленька!..
- Да… неладное с ней тут приключилось. Приехала родню проведать, да сердечко, видать, больное было – вот и прихватило. А ты бы пошла лучше, приготовила все – назавтра сороковины по ней справить надобно. Да матери ее позвони, сестрице моей, напомни – вдруг забудет приехать. Все-таки родная кровь!
© Лидия Высоцкая
Здесь выдают
ставки
ставки
Поделитесь записью с друзьями
Посмотреть ещё 8 фотографий
Если ваш сосед художник
Сайт знакомств в Верхнем Мамоне без регистрации бесплатно
Сайт знакомств в Верхнем Мамоне для взрослых
Сайт знакомств в Верхнем Мамоне для серьезных отношений
Сайт знакомств в Верхнем Мамоне с девушками
Сайт знакомств в Верхнем Мамоне с женщинами без регистрации бесплатно
Сайт секс знакомств в Верхнем Мамоне без регистрации
Сайт знакомств в Верхнем Мамоне с мужчинами бесплатно
© 2008‒2025 Социально‐развлекательная сеть «Фотострана». Пользователей: 24 461 104 человека
ООО «Фотострана» ОГРН: 1157847426076 ИНН: 7813238556
Адрес: 197046, РФ, г. Санкт-Петербург, муниципальный округ Посадский вн. тер. г., Певческий пер., д. 12, литера А, пом. 3-Н, ч. пом. 3
Email: support@fotostrana.ru
Основной ОКВЭД - 63.11.1 Деятельность по созданию и использованию баз данных и информационных ресурсов
Виды деятельности в соответствии с перечнем видов деятельности в области информационных технологий, утвержденным приказом Минцифры РФ от 11 мая 2023 г. № 449 - 1.01. и 2.0
Информация об используемых языках программирования, наименованиях фреймворков, программного обеспечения:
Языки: PHP, C++, С, Python, Go, JavaScript, TypeScript, Java, Kotlin, Swift
Фреймворки: Slim, Vue.js, React
Информация о реализуемом (разрабатываемом) программном обеспечении и о стоимости прав на неактивированные данные и команды через виртуальные ценности Фотомани доступна здесь и здесь
Информация, позволяющая идентифицировать программы для электронных вычислительных машин и баз данных, включенной в единый реестр российских программ для электронных вычислительных машин и баз данных (далее – реестр) в реестре, а также способы предоставления прав использования такой программы размещена здесь
Следующая запись: Счастье всегда заключается в простых вещах. В таких например, как выходной, тёплый чай в холодную ...
Лучшие публикации