Здесь выдают
ставки
ставки

О моём «несчастном» детстве
Когда мне кто-то начинает рассказывать за моё несчастное детство и деревянные игрушки, хочется его спросить: «А вы точно там были, в этом моём детстве? Или вам таки рассказать?»
Кстати, насчёт деревянных игрушек…
Помните эти пирамидки, на деревянный стержень которых малыш, пуская слюну, нанизывал деревянные бублички?
Или деревянный вертолёт на колёсиках, который перемещался на верёвочной тяге и при этом крутил пропеллером?
Или игрушечную мебель, которой в основном играли девчонки?
У меня эти игрушки, если и вызывают слезу, то только слезу умиления и ностальгии.
А какие истерики я закатывал в «Детском мире»?
Мире всевозможных игр и игрушек…
Да разве только там?
И разве только я?
Конечно, несправедливо и больно, что я не так часто ощущал во рту свежий вкус жвачки, не носил джинсовые памперсы и не игрался в планшете!
Но знаете, что я вам на это скажу?
У меня от этого на моих детских фото нет несчастного лица.
Я был счастлив, а мои родители не волновались за мою недокормленность, или недоигранность.
Они вообще не волновались за завтра.
Может, поэтому они и могли себе позволить завести меня, зная, что мне таки будет хорошо.
Кстати, мои роды обошлись им всего лишь коробкой конфет, цветами, и бутылкой шампанского.
Правда, к моему воцарению в нашем пересыпьском доме мне были куплены пелёнки, распашонки, ползунки и кроватка.
И это было доступно каждому, кто работал даже на сто двадцать, живя от аванса до получки.
Не скажу вам, сколько стоила кроватка, но ползунки за штуку – около 60 копеек.
При этом, всё детское бельё было многоразовым, и стиралось обязательно вручную простым хозяйственным мылом и потом обязательно гладилось, для дезинфекции.
Да, мы тогда не носили памперсы.
Нас сразу приучали к горшку, потому как стирать пелёнки и ползунки надоедало.
И тут у каждого родителя была своя метода…
Обычно произносилось сакраментальное: «Пись-пись», передаваемое мантрой из поколения в поколение.
Но были в этом деле и педагоги-новаторы, каким, лет через двадцать, стал я.
Помню, как свою старшую я приучал садиться на горшок...
Я должен был обязательно произнести волшебную фразу:
- Кто цэ пысить як корова?
И она радостно подхватывала:
- Цэ я, тату.
Затем я произносил финальный монолог, после которого слышалось резвое детское журчание:
-Ну, писяй доньку, писяй…
Может для кого-то этот процесс и покажется странным, но в наше время к годику умели проситься на горшок почти все.
Знаете, мне искренне жалко нынешних великовозрастных детей, под трусами которых прячется чудо европейской культуры – памперс, одетый им из-за родительской лени.
Ещё нас не кормили смесями.
После груди нас приучали к кашкам, сваренным на хорошем базарном молоке.
Хотя и магазинное было качественным.
Во всяком случае, оно кисло на третьи сутки, а не перекидывалось по году на витринах, и бабушка тут же становилась к примусу, чтобы испечь свежих блинчиков, к которым непременно подавалось растопленное сливочное масло или варенье.
А эти домашние пюрешки?
Тёртое яблочко с сахаром и аскорбинкой, чтобы пюре не темнело …
Или помидорка, пахнущая помидоркой, протёртая сквозь ситечко…
И, пока чадо отъедало морщинки на попе, взрослые читали ему за трагическую участь колобка, или девочку, сделавшую невыносимой жизнь сразу трёх медведей.
Вообще, тогда определяли здоровье ребёнка по морщинкам на попе.
Во всяком случае, в Одессе.
Не скажу о количестве моих морщинок, но их у меня было, что восхищало не только домочадцев, но и гостей, а так же соседей.
Ах, это моё «несчастное» детство…
Я рано познал вкус бананов и ананасов, чёрной и красной икры…
Только не возмущайте в себе изжогу внешней люстрации.
Надо же было чем-то заменить "Нестле", "Бобовиту", "Хуману", или ещё что-то в этом роде...
Вы даже не поверите, но это можно было купить в обычном магазине.
И это непременно покупалось, правда на большие праздники, но покупалось.
В частности, на Новый год, причём перед самым Новым годом.
Тогда холодильники были не у всех.
Поэтому не так страшили цены, как возможная порча элитных продуктов.
Вообще, в моём «несчастном» детстве самым ярким праздником был Новый год.
Ну, кому и чем помешали теперь наш Дед Мороз и Снегурочка, я не знаю?
Правда слышал, что они Сталинские агенты…
То ли дело простой американский Санта Клаус, которому украинский ребёнок читает стишок на английском языке, стоя на табуретке у ёлки:
Santa Claus lives in England.
He is funny and merry.
His cheeks are like roses,
His nose is like a cherry.
Санта-Клаус живет в Англии.
Он смешной и веселый.
Его щеки красные, как розы,
Его нос похож на вишню.
Не знаю как Английского, но Норвежского я теперь боюсь.
Особенно, после рекламы Скандинавской почты...
Однако, тогда мы верили именно в Деда Мороза.
Искренне.
И мы боялись, что родители не купят домой ёлку, а значит, Деду Морозу некуда будет идти и некуда будет класть подарки.
Поэтому папа шёл на базар и за 10 рублей, сумасшедшие тогда деньги, за которые можно было сходить в ресторан, покупал пушистую двухметровую ёлку, пахнущую лесом.
Как же я ждал того часа, когда он установит ёлку в ведро с песком, и мы с мамой и бабушкой начнём этот торжественный обряд её украшения.
И вот, из припрятанных до времени коробок достаются шарики, зайчики, лисички, снежинки, дождики, незамысловатые гирлянды.
А внизу, перед ёлкой, величаво ставится Дед Мороз и Снегурочка, на которых и зиждилась наша детская мечта.
- Детка, и что ты хочешь от Деда Мороза?
О, эти провoкационные вопросы взрослых...
И ты начинаешь закипать мозгами.
Это?… Нет, лучше это… А, может это?...
Тут ведь главное - не продешевить…
И вот наступал праздник…
До сих пор в носу щекочет запах тех мандаринов, а во рту стоит вкус тех «Мишек на Северном полюсе», «Гулливера», «Птичьего молока», и безумно вкусного «Грильяжа», которые нередко тоже подвешивались на ниточках к ёлочным веткам.
Меня не интересовало взрослое меню, хотя я должен был съесть всего по кусочку.
Но я с замиранием сердца ждал бабушкиных пирожков, в одном из которых были спрятаны пятьдесят копеек, сладкого стола с домашним тортом и белыми, как снег, хрустящими бeзе, купленными мамой в кафе «Театральное» или в кулинарии, сзади ресторана «Киев».
Но главным был всё же подарок, который неожиданно появлялся под ёлкой, после боя курантов.
Ах, это моё «несчастное» детство…
Детство с мороженым по семь, девять, одиннадцать, четырнадцать, шестнадцать, девятнадцать, двадцать двe и двадцать восемь копеек.
Со стаканчиком семечек по пять, с петушками по десять, с газированной водой по копейке, а с сиропом по три, или четыре, в киоске.
С коржиком по семь и стаканом «Буратино» по десять.
С соком по десять и молочным коктейлем по четырнадцать.
С билетами в кино по десять копеек и с катанием на каруселях, тоже по десять.
Детство, объезженное на «Орлёнке», купленном родителями за 25 рублей, по посадкам и паркам.
Детство, где стаканчик кваса, а не какой-то отравы, стоил три копейки…
А главное - это было детством, где все мои близкие были живы, где меня любили и баловали…
И если это кто то называет «несчастным детством», то дай Бог этих «несчастий» каждому ребёнку в этой стране, и в это «счастливое» время, в котором нам с вами теперь, таки, «посчастливилось» жить.
Владимир Михейшин
Когда мне кто-то начинает рассказывать за моё несчастное детство и деревянные игрушки, хочется его спросить: «А вы точно там были, в этом моём детстве? Или вам таки рассказать?»
Кстати, насчёт деревянных игрушек…
Помните эти пирамидки, на деревянный стержень которых малыш, пуская слюну, нанизывал деревянные бублички?
Или деревянный вертолёт на колёсиках, который перемещался на верёвочной тяге и при этом крутил пропеллером?
Или игрушечную мебель, которой в основном играли девчонки?
У меня эти игрушки, если и вызывают слезу, то только слезу умиления и ностальгии.
А какие истерики я закатывал в «Детском мире»?
Мире всевозможных игр и игрушек…
Да разве только там?
И разве только я?
Конечно, несправедливо и больно, что я не так часто ощущал во рту свежий вкус жвачки, не носил джинсовые памперсы и не игрался в планшете!
Но знаете, что я вам на это скажу?
У меня от этого на моих детских фото нет несчастного лица.
Я был счастлив, а мои родители не волновались за мою недокормленность, или недоигранность.
Они вообще не волновались за завтра.
Может, поэтому они и могли себе позволить завести меня, зная, что мне таки будет хорошо.
Кстати, мои роды обошлись им всего лишь коробкой конфет, цветами, и бутылкой шампанского.
Правда, к моему воцарению в нашем пересыпьском доме мне были куплены пелёнки, распашонки, ползунки и кроватка.
И это было доступно каждому, кто работал даже на сто двадцать, живя от аванса до получки.
Не скажу вам, сколько стоила кроватка, но ползунки за штуку – около 60 копеек.
При этом, всё детское бельё было многоразовым, и стиралось обязательно вручную простым хозяйственным мылом и потом обязательно гладилось, для дезинфекции.
Да, мы тогда не носили памперсы.
Нас сразу приучали к горшку, потому как стирать пелёнки и ползунки надоедало.
И тут у каждого родителя была своя метода…
Обычно произносилось сакраментальное: «Пись-пись», передаваемое мантрой из поколения в поколение.
Но были в этом деле и педагоги-новаторы, каким, лет через двадцать, стал я.
Помню, как свою старшую я приучал садиться на горшок...
Я должен был обязательно произнести волшебную фразу:
- Кто цэ пысить як корова?
И она радостно подхватывала:
- Цэ я, тату.
Затем я произносил финальный монолог, после которого слышалось резвое детское журчание:
-Ну, писяй доньку, писяй…
Может для кого-то этот процесс и покажется странным, но в наше время к годику умели проситься на горшок почти все.
Знаете, мне искренне жалко нынешних великовозрастных детей, под трусами которых прячется чудо европейской культуры – памперс, одетый им из-за родительской лени.
Ещё нас не кормили смесями.
После груди нас приучали к кашкам, сваренным на хорошем базарном молоке.
Хотя и магазинное было качественным.
Во всяком случае, оно кисло на третьи сутки, а не перекидывалось по году на витринах, и бабушка тут же становилась к примусу, чтобы испечь свежих блинчиков, к которым непременно подавалось растопленное сливочное масло или варенье.
А эти домашние пюрешки?
Тёртое яблочко с сахаром и аскорбинкой, чтобы пюре не темнело …
Или помидорка, пахнущая помидоркой, протёртая сквозь ситечко…
И, пока чадо отъедало морщинки на попе, взрослые читали ему за трагическую участь колобка, или девочку, сделавшую невыносимой жизнь сразу трёх медведей.
Вообще, тогда определяли здоровье ребёнка по морщинкам на попе.
Во всяком случае, в Одессе.
Не скажу о количестве моих морщинок, но их у меня было, что восхищало не только домочадцев, но и гостей, а так же соседей.
Ах, это моё «несчастное» детство…
Я рано познал вкус бананов и ананасов, чёрной и красной икры…
Только не возмущайте в себе изжогу внешней люстрации.
Надо же было чем-то заменить "Нестле", "Бобовиту", "Хуману", или ещё что-то в этом роде...
Вы даже не поверите, но это можно было купить в обычном магазине.
И это непременно покупалось, правда на большие праздники, но покупалось.
В частности, на Новый год, причём перед самым Новым годом.
Тогда холодильники были не у всех.
Поэтому не так страшили цены, как возможная порча элитных продуктов.
Вообще, в моём «несчастном» детстве самым ярким праздником был Новый год.
Ну, кому и чем помешали теперь наш Дед Мороз и Снегурочка, я не знаю?
Правда слышал, что они Сталинские агенты…
То ли дело простой американский Санта Клаус, которому украинский ребёнок читает стишок на английском языке, стоя на табуретке у ёлки:
Santa Claus lives in England.
He is funny and merry.
His cheeks are like roses,
His nose is like a cherry.
Санта-Клаус живет в Англии.
Он смешной и веселый.
Его щеки красные, как розы,
Его нос похож на вишню.
Не знаю как Английского, но Норвежского я теперь боюсь.
Особенно, после рекламы Скандинавской почты...
Однако, тогда мы верили именно в Деда Мороза.
Искренне.
И мы боялись, что родители не купят домой ёлку, а значит, Деду Морозу некуда будет идти и некуда будет класть подарки.
Поэтому папа шёл на базар и за 10 рублей, сумасшедшие тогда деньги, за которые можно было сходить в ресторан, покупал пушистую двухметровую ёлку, пахнущую лесом.
Как же я ждал того часа, когда он установит ёлку в ведро с песком, и мы с мамой и бабушкой начнём этот торжественный обряд её украшения.
И вот, из припрятанных до времени коробок достаются шарики, зайчики, лисички, снежинки, дождики, незамысловатые гирлянды.
А внизу, перед ёлкой, величаво ставится Дед Мороз и Снегурочка, на которых и зиждилась наша детская мечта.
- Детка, и что ты хочешь от Деда Мороза?
О, эти провoкационные вопросы взрослых...
И ты начинаешь закипать мозгами.
Это?… Нет, лучше это… А, может это?...
Тут ведь главное - не продешевить…
И вот наступал праздник…
До сих пор в носу щекочет запах тех мандаринов, а во рту стоит вкус тех «Мишек на Северном полюсе», «Гулливера», «Птичьего молока», и безумно вкусного «Грильяжа», которые нередко тоже подвешивались на ниточках к ёлочным веткам.
Меня не интересовало взрослое меню, хотя я должен был съесть всего по кусочку.
Но я с замиранием сердца ждал бабушкиных пирожков, в одном из которых были спрятаны пятьдесят копеек, сладкого стола с домашним тортом и белыми, как снег, хрустящими бeзе, купленными мамой в кафе «Театральное» или в кулинарии, сзади ресторана «Киев».
Но главным был всё же подарок, который неожиданно появлялся под ёлкой, после боя курантов.
Ах, это моё «несчастное» детство…
Детство с мороженым по семь, девять, одиннадцать, четырнадцать, шестнадцать, девятнадцать, двадцать двe и двадцать восемь копеек.
Со стаканчиком семечек по пять, с петушками по десять, с газированной водой по копейке, а с сиропом по три, или четыре, в киоске.
С коржиком по семь и стаканом «Буратино» по десять.
С соком по десять и молочным коктейлем по четырнадцать.
С билетами в кино по десять копеек и с катанием на каруселях, тоже по десять.
Детство, объезженное на «Орлёнке», купленном родителями за 25 рублей, по посадкам и паркам.
Детство, где стаканчик кваса, а не какой-то отравы, стоил три копейки…
А главное - это было детством, где все мои близкие были живы, где меня любили и баловали…
И если это кто то называет «несчастным детством», то дай Бог этих «несчастий» каждому ребёнку в этой стране, и в это «счастливое» время, в котором нам с вами теперь, таки, «посчастливилось» жить.
Владимир Михейшин

Следующая запись: На что мы тратим жизнь! На мелочные ссоры, На глупые слова, пустые разговоры, На суету обид, на ...
Лучшие публикации