Мы в социальных сетях:

О нас | Помощь | Реклама

© 2008-2025 Фотострана

Реклама
Получить
Поделитесь записью с друзьями
Всё будет хорошо!
Всё будет хорошо!
:) ЧТО УСЛЫШАЛИ СОВЕТСКИЕ АКУСТИКИ НА АФОНЕ, КОГДА НАПРАВИЛИ МИКРОФОНЫ НА МОЛЯЩЕГОСЯ СТАРЦА-ИСИХАСТА

Извлечено из служебного отчета лаборатории гидро- и геоакустики Института Радиофизики АН СССР (проект «Эхо-7»), 1978 г., и личных заметок руководителя проекта, профессора Дмитрия Николаевича Воронова.

«…Мы шли на Афон, как в звуконепроницаемую камеру. Наш научный долг — вскрыть и препарировать феномен «исихии». Мы были уверены, что божественная тишина — это лишь комбинация низкочастотного гула моря, резонанса пещер и самогипноза. Мы везли аппаратуру, способную услышать, как растёт трава. Мы хотели записать «звук святости», разложить его на спектр и доказать, что у Бога нет голоса. Мы его и не услышали. Мы услышали его оглушительное Молчание…».

1978 год. Разгар «разрядки». В рамках программы культурно-научного обмена группе советских акустиков под руководством профессора Воронова, атеиста и выдающегося физика, разрешают провести уникальный эксперимент на Святой Горе Афон. Официальная цель — изучение уникальной акустической среды региона. Негласная, истинная задача — демистификация православного исихазма, практики умной молитвы.

Воронов и его команда были вооружены до зубов. Их главный инструмент — сверхчувствительный параболический микрофон «Шорох-3М», секретная разработка для обнаружения подводных лодок противника по малейшим кавитационным шумам. Аппарат мог уловить шёпот на расстоянии в километр. Их гипотеза была стройной и материалистичной: так называемая «благодать», которую ощущают монахи, есть не что иное, как изменённое состояние сознания, вызванное инфразвуком и монотонным бормотанием молитв. Они собирались зафиксировать эту «акустическую подпись мистицизма» и выставить её на посмешище.

Получив разрешение от Кинота, учёные развернули свой лагерь неподалёку от Карули — самой суровой части Афона, где в пещерах и кельях подвизались отшельники-молчальники. Их объектом стал старец-исихаст, который уже много лет не произносил ни слова, кроме непрестанной, неслышной Иисусовой молитвы в сердце.

Они установили свою аппаратуру на скальном уступе, направив параболическую тарелку «Шороха-3М» на келью старца. Воронов лично надел наушники. Инженер включил запись. На осциллографе должна была появиться сложная кривая — шум ветра, далёкий прибой, дыхание человека.

Но на экране была прямая, мёртвая линия.

В наушниках Воронова стояла не тишина. Это было нечто иное. Абсолютное, тотальное отсутствие звука. Не просто тишина, а вакуум, который словно высасывал сам слух. Профессор сорвал наушники.
— Что с аппаратурой? Она не работает!
Инженер проверил все системы.
— Дмитрий Николаевич, всё в норме. Питание есть, все индикаторы зелёные. Чувствительность на максимуме.
Воронов снова надел наушники. То же самое. Давящее, неестественное, вязкое Ничто. Он знал, как звучит тишина в безэховой камере — в ней слышно, как течёт кровь по сосудам. Здесь же не было даже этого.

Они развернули микрофон в другую сторону, на море. Приборы мгновенно ожили, наушники наполнились десятками звуков, осциллограф заплясал. Направили снова на келью — и вновь провал в акустическую бездну. Словно вокруг отшельника существовало невидимое поле, сфера, пожирающая любой звук.

Три дня они пытались зафиксировать хоть что-то. Они кричали в сторону кельи — их крики доходили до скалы, но датчик, направленный на источник молитвы, оставался мёртв. Это было физически невозможно. Звуковая волна должна была отразиться, рассеяться, но она исчезала.

На третий день Воронова осенило. Это был не сбой и не пассивное отсутствие звука. Это был активный процесс.

«…Я смотрел на эту мёртвую линию на зелёном экране и внезапно понял, — писал он позже в своём блокноте. — Мы вели себя, как дикари, пытающиеся сфотографировать чёрную дыру. Мы ждали вспышки, а её суть — в поглощении света. Эта молитва не создавала звук. Она создавала поле абсолютного покоя, такой чистоты, что привычный нам мир, полный шума, просто не мог в него проникнуть. Наши приборы фиксировали не отсутствие звука, а присутствие Тишины. Тишины как силы, как энергии, как стены, ограждающей этот маленький участок мира от энтропии хаоса. Мы направили на тайну самый чуткий микрофон, а он был оглушён. Оглушён не громом, а безмолвием. В тот момент я, профессор, член-корреспондент АН СССР, понял: мы нашли то, что искали. Доказательство. Только не того, что Бога нет. А того, что Его язык — это Тишина. И наш мир для него слишком шумен…».

Экспедиция была спешно свёрнута. В официальном отчёте проект «Эхо-7» был признан неудачным из-за «непредвиденного отказа и аномальной работы аппаратуры в условиях сложного рельефа».

Профессор Воронов вскоре оставил свои исследования в области акустики и переключился на теоретическую биофизику, написав несколько работ о «структурных полях в живых системах», которые его коллеги сочли странными и излишне философскими.

Событие на Афоне не стало достоянием общественности. Но это — вещественное доказательство высшего порядка. Советская наука, создав самый совершенный слух, чтобы подслушать тайну молитвы, зафиксировала акустическую тень Божьего Присутствия. Они не смогли записать голос Бога, потому что Он не говорит поверх мирового шума. Он ждёт, когда этот шум утихнет.

Учёные привезли на Афон прибор, чтобы измерить молитву, а увезли с собой измерение собственного неведения. И мёртвая, прямая линия на экране осциллографа стала самой внятной проповедью, которую они когда-либо слышали

© Сергий Вестник
:) ЧТО УСЛЫШАЛИ СОВЕТСКИЕ АКУСТИКИ НА АФОНЕ, КОГДА НАПРАВИЛИ МИКРОФОНЫ НА МОЛЯЩЕГОСЯ ...
Рейтинг записи:
5,5 - 19 отзывов
Нравится18
Поделитесь записью с друзьями
Роза Роза
Да... Невероятно, но Факт!
Наверх