
Сумеречный Макс
Тяжело жить деве юной в сладострастной Бричмулле.
Запрещали деве юной всё что можно, на селе.
Никогда не разрешали бешбармак мешать в котле,
Не давали ей по праздникам с бананами суфле,
Запрещали исполненье ей ноктюрнов на пиле
И сидеть в седле по-дамски на гарцующем осле.
Запрещали деве смеси пива с водкой в пиале,
Приходилось догоняться бесконтрольно божоле (ик!)
Наизусть учить мешали ей Баркова и Рабле,
Предлагали ей в гарем пойти к абреку Абдулле.
Не давал ей папа ездить на буржуйском «шевроле»
Запрещал он ей тестировать всегда реле в руле.
Ей нельзя категорически мести по всей земле,
И писАть каллиграфически ногою на столе.
Не дарили деве юной шубу даже в феврале,
Запрещали деве юной мчать в ночи на помеле.
И в углу стояла дева (или всё-таки в угле?).
И шашлык не доверяли ей готовить на угле.
Никогда не разрешали бить чечётку на стекле,
Не давали сериал смотреть «Сидящий на игле».
Дева юная мечтала проскакать хоть двадцать лье
На изящном длинноногом быстром сером кобыле.
Выйдет дева пострелять ли, закричав: «Оле-оле!»
Тут же лезут проверять: а вся обойма ли в стволе?
Жамкал деву всяк прохожий за округлое филе,
Не осведомясь заранее о лет её числе.
Оставалось деве юной убегать в одной туфле
И мечтать о сероглазом (причём голом!) короле.
Взбеленилась дева юная. С ухмылкой на челе,
На шампанском разорвав зубами хитрое мюзле,
Дева юная разделась (типа, топлесс-дефиле),
Вся как маков цвет, зарделась… и взлетела на метле!
Тяжело жить деве юной в сладострастной Бричмулле.
Запрещали деве юной всё что можно, на селе.
Никогда не разрешали бешбармак мешать в котле,
Не давали ей по праздникам с бананами суфле,
Запрещали исполненье ей ноктюрнов на пиле
И сидеть в седле по-дамски на гарцующем осле.
Запрещали деве смеси пива с водкой в пиале,
Приходилось догоняться бесконтрольно божоле (ик!)
Наизусть учить мешали ей Баркова и Рабле,
Предлагали ей в гарем пойти к абреку Абдулле.
Не давал ей папа ездить на буржуйском «шевроле»
Запрещал он ей тестировать всегда реле в руле.
Ей нельзя категорически мести по всей земле,
И писАть каллиграфически ногою на столе.
Не дарили деве юной шубу даже в феврале,
Запрещали деве юной мчать в ночи на помеле.
И в углу стояла дева (или всё-таки в угле?).
И шашлык не доверяли ей готовить на угле.
Никогда не разрешали бить чечётку на стекле,
Не давали сериал смотреть «Сидящий на игле».
Дева юная мечтала проскакать хоть двадцать лье
На изящном длинноногом быстром сером кобыле.
Выйдет дева пострелять ли, закричав: «Оле-оле!»
Тут же лезут проверять: а вся обойма ли в стволе?
Жамкал деву всяк прохожий за округлое филе,
Не осведомясь заранее о лет её числе.
Оставалось деве юной убегать в одной туфле
И мечтать о сероглазом (причём голом!) короле.
Взбеленилась дева юная. С ухмылкой на челе,
На шампанском разорвав зубами хитрое мюзле,
Дева юная разделась (типа, топлесс-дефиле),
Вся как маков цвет, зарделась… и взлетела на метле!

Следующая запись: В своём маленьком мире лучше быть одному, чем с тем, кто так и не стал необходимым твоей душе... ...
Лучшие публикации