
Он никогда не боится нападать на то, что подсознательно кажется ему праведным и законным. Как ребёнок, который не очень боится сделать зло своим родителям, потому что знает — дальше угла не поставят. Чужих людей он опасается больше. То же и с этим мерзким классом.
Нет, интеллигент не боится топтать святыни. Интеллигент боится лишь одного — касаться темы зла и его корней, потому что справедливо полагает, что здесь его могут сразу отлюбить телеграфным столбом.
Со злом заигрывать приятно: риску никакого, а выгода очевидна. Вот откуда берётся огромная армия добровольных подлецов, которые сознательно путают верх с низом и правое с левым, понимаете? Все эти расчётливые сутенёры духа, эти испитые Чернышевские, исколотые Рахметовы, растленные Перовские, накокаиненные Кибальчичи…
Нет, интеллигент не боится топтать святыни. Интеллигент боится лишь одного — касаться темы зла и его корней, потому что справедливо полагает, что здесь его могут сразу отлюбить телеграфным столбом.
Со злом заигрывать приятно: риску никакого, а выгода очевидна. Вот откуда берётся огромная армия добровольных подлецов, которые сознательно путают верх с низом и правое с левым, понимаете? Все эти расчётливые сутенёры духа, эти испитые Чернышевские, исколотые Рахметовы, растленные Перовские, накокаиненные Кибальчичи…

Следующая запись: Чарльз Диккенс (1812–1870) — английский писатель и социальный критик, один из самых известных и ...
Лучшие публикации